— Сэр, — обратился он к лейтенанту Кину. — Ваши люди высказывают нам неуважение. Трое или четверо показывают мне голые задницы из пушечных портов…
К ухмыляющемуся лейтенанту, не удостоившего патруль ответом, присоединился доктор Эпплби.
— Эй, мистер, а ты готов поклясться, что не заголял свою задницу в Порт-Маоне? — спросил хирург.
Ответа не последовало.
— Похоже, в точку, а, лейтенант? — бросил Эпплби лейтенанту, видя, как командир патруля потупил взор.
— Если этот корабль оскорбляет вас, сэр, почему бы вам не нести охрану других судов флота? Здесь вам ничего не светит!
Помощник штурмана сплюнул за борт и буркнул гребцам:
— А ну навались, проклятые бездельники.
Ближе к полудню на корабле появилась жена матроса Шарплза. Она была очень молода, и, хотя об этом мало кто догадывался, приехала из Чатэма с единственной целью увидеть мужа. Путешествие заняло целую неделю, и, учитывая ее нетерпение, показалось ей настоящим кошмаром. Но вот встретивший ее у порта Шарплз заключил жену в объятия под добродушные крики своих товарищей. Никто не заметил ехидного выражения на лице проходившего мимо мичмана Морриса. Никто, кроме Тригембо, которой как раз разыскивал Морриса. Пока Шарплз в обнимку с женой удалялись, переступая через распростертые совокупляющиеся тела, не обращая внимания на эту пародию на любовь, Тригембо подошел к Моррису и взял под козырек.
— Прошу прощения, мистер Моррис, — произнес Тригембо с преувеличенной вежливостью, — лейтенант Кин приказывает оснастить шлюпку для отправки на флагман за приказами.
Буркнув что-то, Моррис зло посмотрел на Тригембо. Позвав помощника боцмана, особенно известного склонностью к рукоприкладству, мичман двинулся вперед. На ходу он выкрикивал имена матросов. Их владельцы принадлежали к самым отбросам команды «Циклопа». Некоторые из парней, которым было не до того, посоветовали Моррису убираться к дьяволу, одного или двух ему так и пришлось оставить в покое, остальных он предоставил заботам помощника боцмана. В носовой части главной палубы мичман нашел то, что искал. Шарплз и его жена лежали на палубе. Ее голова покоилась на свернутой койке, а на лице застыло выражение дикого ужаса. Ее муж, отец ее будущего ребенка, человек, которого она так любила, рыдал в ее объятьях. Он рассказывал ей про Морриса, поскольку не мог снова почувствовать себя ее мужем, не облегчив свою совесть. Шарплз не подозревал о присутствии виновника своих несчастий, и Моррис простоял над парой добрую минуту.
— Шарплз! — воскликнул он резким голосом, прервав горестную исповедь матроса, — ты нужен по делам службы.