Изложенные в книге события по большей части являются историческими фактами. Такие второстепенные персонажи как адмиралы Кемпенфельт и Арбетнот, капитан Колверт, Джонатан Паултер и Уилфред Коллингвуд также существовали в действительности, и их описание в романе следует портретам, оставленным ими последующим поколениям.
Подвиги «Циклопа», пусть и вымышленные, с точки зрения как морской, так и политической, не выходят за рамки возможного допущения. Континентальная политика Конгресса на самом деле едва не привела к крушению Революции. Сражения в Каролине и Джорджии действительно характеризовались как очень жестокие, хотя реки Галуда не существует в действительности.
События морской истории тоже не противоречат фактам. Скажем, детали Битвы при Лунном Свете были выверены по источникам, хотя пленение «Святой Терезы» является «вкладом» «Циклопа» в это сражение. Огромное усердие было приложено и к воссозданию достоверной картины жизни на борту военного корабля в период Американской войны за независимость. Педанты могут отметить, что на заре карьеры Дринкуотера офицеры обедали в общей кают-компании, а мичманы и помощники штурмана на кокпите. В начале следующего столетия последние переместились на место первых, вместе с уоррент-офицерами, которым отводилась роль опекунов и наставников по отношению к «юным джентльменам». Офицеры же заняли более роскошную офицерскую кают-компанию.
Глава первая. Салага
Октябрь-декабрь 1779 г.
Проглянувшее сквозь пелену облаков солнце уронило на фрегат луч бледного света. Объединившись, свежий западный ветер и встречное приливное течение сильно затрудняли плавание корабля, под марселями и стакселями пробивавшегося на восток по Каналу Принца в эстуарии Темзы.
На квартердеке фрегата штурман отдал команду немного переложить руль, чтобы не приближаться слишком к Пенсанду, и четверо рулевых старались удержать корабль, а спицы штурвала мелькали под их пальцами.
Ветер трепал седые волосы штурмана.
— Мистер Дринкуотер! — обратился тот к худощавому юноше среднего роста с нежными, почти девичьими чертами покрытого неестественной бледностью лица. Мичман тут же подскочил к нему.
— Сэр?
— Мои наилучшие пожелания капитану. Сообщите ему, что у нас на траверзе Пенсандский маяк.
— Да, сэр, — мичман повернулся.
— Мистер Дринкуотер!
— Сэр?
— Будьте любезны повторить приказание и ответить по форме.
Юноша густо покраснел, его кадык задергался.
— В… ваши наилучшие пожелания капитану, и у нас на траверзе Пенсандский маяк. Есть, сэр.
— Очень хорошо.
Дринкуотер стремительно нырнул вниз, туда, где стоящий на посту морской пехотинец в красном мундире обозначал присутствие священной персоны капитана тридцатишестипушечного фрегата Его Величества «Циклоп». Когда мичман постучал в дверь, капитан Хоуп брился. В ответ на переданное сообщение он коротко кивнул. Дринкуотер нерешительно топтался, гадая, можно ли ему идти. После того, что показалось вечностью, капитан, удовлетворенный, похоже, гладкостью подбородка, стер пену и начал завязывать шейный платок. Водянистые голубые глаза капитана, глубоко посаженные на его морщинистом, бледном лице, впились в молодого мичмана.
