Не без этого.
Они встали с цементного блока.
Послушай, Мэтти!
Кэтрин повернулась к дочери. Она хотела рассказать ей о страшных слухах, распускаемых нечистоплотными журналистами о самоубийстве Джека Лайонза. Рано или поздно дочь обязательно узнает о них. Однако, вглядываясь в полные боли глаза Мэтти, женщина поняла, что не сможет огорчить ее еще больше. К тому же Роберт утверждал, что ее дочь и так ни за что не поверит в это. Тогда, спрашивается, зачем тревожить бедную девочку всякой ерундой?
Кэтрин привыкла уходить от решения трудных и болезненных вопросов.
Я люблю тебя, Мэтти! — вдохновенно произнесла она. — Ты даже представить себе не можешь, как я тебя люблю!
Да, мама!.. Знаешь, хуже всего было то…
Что? — отстраняясь от дочери и со страхом в сердце ожидая дальнейших откровений, спросила Кэтрин.
В то утро, когда папа уезжал на работу, он зашел в мою комнату и спросил: хочу ли я пойти с ним в пятницу на игру с участием «Селтикс». У меня было плохое настроение, и я ответила, что прежде спрошу у Джейсона. Если у нас не появятся другие планы, то я пойду с ним на матч. Думаю… Уверена, что папа обиделся. Он прямо изменился в лице.
Губы девочки скривились. Когда она плакала, то выглядела значительно моложе своих лет, совсем как ребенок.
Кэтрин хотела объяснить Мэтти, что такое поведение детей по отношению к своим родителям не является чем-то из ряда вон выходящим. Взрослея, подростки все больше и больше отдаляются, а родители вынуждены молча сносить их капризы, которые дети считают проявлением своей независимости.
Она хотела объяснить дочери все это, но не решилась.
Он не обиделся, — солгала Кэтрин. — Честно. Когда папа уходил, то даже пошутил по поводу того, что теперь он играет в твоей жизни лишь вторую скрипку.
Правда?
Да. Ты ведь его знаешь. Если папа шутит, значит, он не злится.
Серьезно?
Да.
Кэтрин энергично закивала, желая, чтобы у Мэтти не осталось и тени сомнения.
Дочь шмыгнула носом и вытерла губы тыльной стороной ладони.
У тебя есть «Клинекс»? — спросила она.
Мать протянула ей гигиеническую салфетку.
Я так много плакала, — сказала Мэтти. — У меня раскалывается голова.
У меня тоже.
Вернувшись, они застали Джулию сидящей за столом. Она налила им по чашечке горячего шоколада. Мэтти была довольна. Осторожно прихлебывая дымящуюся жидкость маленькими глотками, Кэтрин внимательно изучала лицо бабушки. Нижние веки ее глаз покраснели. Мысль, что Джулия, оставшись одна, горько плакала, больно резанула сердце внучки.
Звонил Роберт, — сообщила Джулия.