Вы и впрямь хотите смотреть это?
Да. Я лучше посмотрю, — ответила она.
Переступив порог комнаты, Кэтрин подошла к телевизору.
На месте, где работали телевизионщики, моросил дождь. Внизу экрана Кэтрин прочла название местности: «Ирландия. Мыс Малин-Хед». Она не имела ни малейшего представления, где это находится, не знала даже, в какой части Ирландии расположен этот мыс. На телеэкране капли дождя стекали по щекам старика. Под его глазами уродливо выделялись большие белесые мешки. Камера отъехала в сторону, показав замшелые белые фасады старых деревенских строений. Посреди приземистых домишек возвышалась унылая гостиница, на узкой вывеске которой было написано: «Отель Малин». На крыльце гостиницы толпились люди с чашками чая и кофе в руках. Они подозрительно разглядывали приехавших в их деревню телевизионщиков. Вернувшись в исходное положение, камера «наехала» на лицо старика. Было видно, что он потрясен случившимся. Его рот оставался полуоткрытым, словно старику трудно было дышать. Разглядывая пожилого человека на экране, Кэтрин подумала, что выглядит, должно быть, не лучше: землистый цвет лица, глаза, устремленные куда-то вдаль, рот, раскрытый, как у пойманной на крючок рыбы.
Репортер — темноволосая женщина под черным зонтиком — попросила пожилого «джентльмена» рассказать, что он видел.
Светила луна… Вода в море была черная… как смоль… — запинаясь, начал старик.
Его голос был хрипловатым, как от застарелой простуды. Он говорил с таким сильным акцентом, что телевизионщикам пришлось пустить внизу экрана строку субтитров: «Кусочки серебра падали с неба в воду… Они падали вокруг моей лодки… Кусочки порхали, словно… птицы… раненные птицы… падали вниз… по спирали… вращаясь…»
Подойдя к телевизору, Кэтрин опустилась на колени. Теперь лицо старика на экране находилось вровень с ее лицом. Рыбак размахивал руками, имитируя падение осколков самолета. Сложив ладони рук вместе, он зашевелил пальцами, а затем резко развел руки в стороны. Отвечая на вопросы корреспондента, старик заявил, что ни один из пылающих кусков обшивки самолета не упал в его лодку. Когда он, запустив мотор, подплыл к месту предполагаемого падения, обломков там уже не оказалось. Он попытался забросить сети, но ничего не выловил.
Повернувшись к камере, журналистка сообщила телезрителям, что имя единственного свидетеля авиакатастрофы Эмон Гилли. Ему восемьдесят три года. Из-за того, что больше свидетелей нет, делать окончательные выводы пока что рано. Чувствовалось, что репортерша доверяет словам старика, но считает необходимым предупредить зрителей о возможной ошибке.