– Благодарю тебя за приглашение, Мечеслав, сын Ижеслава. Я передам нашим женщинам. Чтоб они знали, куда уходить, если нас убьют.
И Мечеслав вдруг с пронзительной ясностью понял, что матери, тётки или сёстры этих двух мальчишек тоже никуда не уйдут с земли своего рода. Останутся здесь, у своих курганов.
Или умрут рядом с ними.
У него была беда – но у них было настоящее горе. Ему не враз удавалось и представить себе такое.
– Прости, – снова сказал он, но Ратка только дёрнул плечом, словно стряхивая что-то, и поднял, наклонившись, щепку с песка.
– Гляди, Мечеслав. Вот это, – щепка прочертила в песке борозду, – река, у которой мы сидим – её называют Верда. Утром ты выедешь её берегом к месту, где в неё впадает с правого берега Ранова.
К первой борозде подползла вторая.
– Там переправа. Эти, которые с полонянками, скорее всего, переправились уже сегодня. Я дам тебе лепёшку – омутник у нас злой, в старые времена редкий год не утаскивал кого. Кинешь в реку, как будешь перебираться. За Вердой лес кончается, начинается Рясское поле.
– Какое поле? – переспросил Мечеслав. Имя скорее подходило подёрнутой ряскою трясине, чем полю.
– Рясское, – ответил Ратка. – Там, за ним, две реки текут на полдень. Ягодная Ряса и Становая Ряса. За Ягодной начинается Воронежский лес, но от Верды и до Ягодной Рясы леса нет. И…
Ратка тяжело вздохнул, бросив на Мечеслава ещё один взгляд исподлобья.
– Мечеслав, у меня для тебя недобрая весть. Там, на Рясском поле бывает торг. Раньше был на Ретани, это к закату, но с тех пор, как русь вышибла коганых с Оскола и Донецких верховьев, торг перешёл сюда. Каждую весну.
– И что? – не без удивления ответил Мечеслав. – Что мне до торга?
Ратка снова вздохнул, но глаз уже не поднимал.
– Там торгуют людьми, Мечеслав, – тихо сказал он. – Эти… которые увели у вас девок, скорее всего, едут туда. Мы… мы пытались мешать. За это и…
Ратка махнул рукой и замолк на время.
– Они опережают тебя. На день. И поле – не лес. Их с десяток.
Мечеслав поднялся на ноги. Огляделся – хотя вокруг уже лежала тёмная ночь, особенно непроглядная для едва отведённых от костра глаз.
– Не вздумай, – тихо предупредил снизу Ратка. – Лезть через переправу ночью – пропадёшь сам, с конём и с собакой.
Руда презрительно чихнул, но на него не обратил внимания даже хозяин.
– Ладно, – опустился обратно, на седло, Мечеслав. – Утро вечера мудренее. Поглядим, а там будет видно, где их резать. Не успеют добраться до торга – сдохнут в поле. Успеют – на торгу.
Глаза Ратки сделались удивлёнными.
– За тобой идёт дружина? Много?