– С-слава Перуну! – опомнился Мечеслав, поднимая руку в дружинном приветствии. Икмор только на полмгновения отстал от друга. Ясмунд, скользнув по сыну и дружиннику янтарным глазом, ответил тем же, сняв руку с плеч Жалёны и вскинув её вперёд и вверх. С тем и прошёл мимо, невозмутимый, будто большая ладья-насад мимо двух рыбацких челнов, жмущихся к берегу.
Парни проводили его ошалелыми взглядами, потом посмотрели друг на дружку.
– А ты говоришь… – с чувством произнёс Икмор.
Сменившись у ворот и поднявшись на забороло, Мечеслав не застал Стриги. Только лежащий под стеною плащ, хранивший запахи и тепло её тела.
Сама ключница при следующих встречах вела себя так, будто случившееся в Купальскую ночь пригрезилось вятичу. А сын вождя Ижеслава совсем не знал, как начать разговор. Под конец он положил себе с первой же добычи в бою справить Стриге-Нежке какой-нибудь подарок.
Хотя бы чтоб был повод заговорить.
С того самого дня, как закончился срок его новому отрочеству в дружине русского князя, Мечеслав собирался подойти к князю и потребовать выполнения обещанного. Когда срок войне? Когда обещанная битва со всеми полчищами Итиля?
Когда он сможет рассчитаться с теми, кто похитил Бажеру?
Но вышло так, что первые тревоги пришли в жизнь русского дружинника Мечеслава Дружины совсем с другой стороны.
В тот день Вольгость Верещага и Мечеслав Дружина несли стражу на деснинской башне Новгорода-Северского, когда увидели приближающийся с низовья конный отряд. На вражье войско он точно не походил – разве что какой враг решил нанести молодому князю тяжкое оскорбление, попытавшись взять в осаду крепость с сотней дружинников дюжиной конных бойцов. Хотя и бойцами там были не все – на иных вместо шлемов были шапки, отороченные соболем, а под дорожными плащами вместо кольчуг или хотя бы стёганок пестрели яркие свиты. Разглядев бьющиеся над отрядом по ветру прапоры, Верещага фыркнул:
– Ну вот и дождались, глядишь, гостей из Киева. Схожу доложу.
Спускаться с башни было проще, чем подыматься. Верх забираться приходилось по лестнице, а спускаться можно было по столбу, охватив его руками и ногами. Так Вольгость и съехал вниз, убежал к гридне, а потом, выскочив из неё, замахал руками Мечеславу: спускайся, мол, и ты.
Во двор въехал впереди нескольких всадников невысокий пожилой русин, повадкой и статью напомнивший Мечеславу хорька. Да и на лицо киевлянин был такой же – остролицый, с мелкими подвижными чертами, с быстрыми тёмными глазами. Одет он был странно – богато расшитый плащ-луда и высокая парчовая шапка, отделанная мехом, но на поясе – у первого из русинов, кого видел Мечеслав Дружина, – у приезжего не было меча. Только нож в щедро отделанных ножнах.