Мать-мать-мать! А ведь не поленись я вчера тащиться на другой конец города — показывали б меня сейчас «вживую»… и «в клеточку». Хорошо — дуракам на этом свете везет… до поры, но везет!
«Однажды в студеную зимнюю пору я из лесу вышел, был сильный мороз». Вот уж не предполагал, зубря за школьной партой эти классические строки, что сам стану их героем. С зимой, правда, вышла накладка, но зато лес наличествовал в изобилии.
И ведь сам дурак. Не рискнул идти на остановку автобуса — я неплохо представлял, где она, но также сознавал, что к ней могла ломануться часть ролевиков, а башка у меня после фейерверка была не в том состоянии, чтобы сводить знакомство с троллями-людоедами из горных пещер… с дубьем. Лучше уж марш-броском по лесу — чай, не «зеленка» под Шали, растяжек на тропах не предвидится, а заблудиться в паре километров от Минска не сумел бы и немецко-фашистский оккупант.
Угу, ага. Мин в здешнем лесу и впрямь не имелось — зато базировавшиеся в прибрежных камышах двукрылые вампиры, дай им волю, могли бы сгрызть свою жертву не хуже амазонских пираний. Как ни отмахивался, через полкилометра все лицо горело, словно я попытался бриться утюгом. Хорошо, трасса оказалась почти рядом. Вскоре я уже сидел в кабине попутной фуры и, опустив стекло, с наслаждением подставлял стремительно распухающую морду под встречный ветерок.
Подкинули меня до Веснянки. Не совсем подходяще, дом теть Маши находился, считай, на противоположной стороне города. Верных три пересадки, а поскольку транспорт уже ходил по-ночному, то попасть домой мне светило часам к четырем — что автоматически влекло за собой очередную нотацию на тему… выслушивать которую не хотелось просто категорически. Я выудил из кармана мобилку — черт, батарея на последнем издыхании, ну, авось да хватит! — и, покопавшись в памяти, всего лишь со второй попытки угодил куда хотел.
— Але…
— Левашов, — я постарался как можно ближе к оригиналу сымитировать грозный рык нашего замдекана, — вы почему до сих пор анализы в деканат не сдали?!
— Викентий Павлович?! — изумленно проблеяла трубка. — Но… какие… тьфу ты, черт! Саня?!
— Он самый!
— Ох, слушай, мне тут Кирилл Дерин позавчера звонил, сказал, что ты вернулся… типа, чуть ли не из Чечни! Чё, правда?!
— Было дело.
— Ох, ма-ать… Слушай, а ты щас где?
— Ну, — я прищурился, пытаясь в свете полудохлого уличного фонаря разобрать название улицы на табличке, — если мне память совсем не отшибло, а ты свою конуру не сменил… то в трех кварталах.
— Круто, слушай! Завалишься в гости?!
— А то!
И я завалился, и мы до утра просидели на Серегиной кухне — благо завтрашний день в календаре значился выходным. За два года новостей у него набралось изрядно, да и мне было чего порассказать. А под утро…