— Забудь, — сыто промурлыкал он, подставляя мне щеку. — Найдем тебе др-р-ругого, получше!
Я почесала его за ухом, под подбородком. Урчание стало громче и басистей: «Хор-р-рошего, кр-р-расивого…»
— Мор-р-рдатого, — передразнила я. — Да ну их всех, Федька! Давай лучше какую-нибудь фантастику по видику посмотрим, посмеемся…
— Кстати, тебе Серафим звонил, — огорошил меня домовой. — Всего полчаса назад.
— Чего хотел? — осторожно поинтересовалась я.
Ответить Федька не успел — телефон снова запиликал.
— Алло?
— Это квартира Коробковой Елены Викторовны? — официально прорычала трубка.
— Вы не туда попали, — обреченно соврала я.
— Леночка, как тебе не стыдно обманывать начальство! — Голос Серафима Петровича загремел, кажется, из обеих мембран. — Я же тебя сразу узнал! Ты почему мобилку не берешь?
Потому что нарочно дома ее оставила, чтобы никто меня достать не мог.
— А если узнали — зачем спрашивали?
Шеф предпочел проигнорировать провокационный вопрос.
— Елена Викторовна, я хочу вас видеть!
Я злобно воткнула вилку обратно в гусиную ногу.
— Возьмите в третьем слева ящике мое личное дело. Там на первой странице большая цветная фотография.
— Леночка, не дури. Приезжай на работу.
— Но я же с нее только что вернулась! — возмутилась я. — Отчет у вас на столе, ведомость в бухгалтерии, кофе может сварить и Софья Павловна.
— Она сегодня пораньше отпросилась, — машинально возразил шеф. Пожилая секретарша обычно сидела в учреждении до последнего, каковым неизменно оказывался Серафим Петрович. — Стоп, стоп, не морочь мне голову! Какой кофе?! Леночка, у меня к тебе дело. Важное и серьезное.
— Ну? — Мало того, что на субботнее дежурство уговорили, так еще норовят вместо сокращенного дня удлиненный подсунуть!
— Я же сказал: важное, — многозначительно повторил шеф. — Надо поговорить с глазу на глаз.
— А может, все-таки с уха на ухо? — взмолилась я. — У меня тут стиральная машина работает, суп варится (наглая ложь, я терпеть не могу готовить; если бы не Федька, так бы на одних сосисках и сидела. В грязных джинсах)… И вообще, у меня сейчас ПМС, меня нельзя трогать!
Шеф замолчал, посопел и неуверенно (видно, слышал что-то такое от жены) поинтересовался:
— Это как?
— Паршивое Мужененавистническое Состояние! — Я щелкнула пультом, выключая телевизор. И так уже ясно, что придется ехать. Только и остается поворчать для самоутверждения.
— Леночка, — голос шефа стал вкрадчив и тих, что удивительным образом прибавило ему если не обаяния, то убедительности, — если через полча… нет, через двадцать минут ты не будешь у меня в кабинете, то твой ПМС будет расшифровываться иначе!