Ну, ничего, скоро маскарад. Никто меня не узнает.
Я довольно быстро нашла Ларкина, который продавал материалы для одежды. Я показала, сколько синтетической ткани мне понадобится, и мы обсудили цвет и цену прежде, чем сделали окончательный выбор. Затем он спросил мое имя, но Ларкин попадал в ту категорию людей, которым все равно. Что не могло не радовать. Пока он заворачивал мою покупку и выписывал счет для Сэма, я рассматривала рынок.
За это время, толпа меньше не стала.
Люди продолжали торговать разными безделушками и трапезничали на рынке. Дети сновали между киосков, ничем не отличаясь в поведении от взрослых. Я даже видела, как один младенец, тихий и зрелый, направлял своих теперешних родителей к киоскам с вещами, в которых нуждался. Наверное, в детстве я всех шокировала, так как могла общаться только с помощью своих бессмысленных криков.
Арманде заметил меня и помахал рукой, как и остальные, с кем у меня были занятия. Я помахала в ответ, задумавшись, не послал ли их Сэм приглядывать за мной. Краем глаза я заметила, что передо мной появился чей-то высокий силуэт. Меня постучали по плечу.
— Стэф, я же сказала, я... — я повернулась и замолчала, начав, пятится назад. — Ли.
Она выглядела точно так же, как и в день моего рождения, жестокая и вечно—раздраженная моим существованием. Мое тело задеревенело. В этот момент вернулся Ларкин с пакетами.
— Держи, Ана.
Затем он тоже замолчал.
— Итак, — Ли выхватила счет из руки Ларкина. — Ты нашла кого-то другого, кто бы о тебе заботился. Доссэм всегда был дураком. — Мое горло заболело. Язык онемел. Я хотела ей ответить, что никто обо мне не заботится, но разве не этим он занимался все это время? — Нечего ответить? — Ли ухмыльнулась и вернула бумажку Ларкину. — Наверное, мне стоит поразиться тому, что ты все-таки дошла сюда, с твоим-то топографическим кретинизмом.
— Ты дала мне сломанный компас. — Часть меня мечтала, чтобы кто-нибудь подошел и прервал нашу беседу. Но больше всего я хотела бы суметь противостоять ей. — Из-за тебя я чуть не умерла.
— Ты сама должна была проверить свое снаряжение.
— Уходи. — Слова затерялись в шуме толпы и биении моего сердца. — Ты больше не часть моей жизни. Оставь меня в покое.
Она схватила меня за подбородок и подняла лицо вверх.
— Напротив, я попросила Совет вернуть тебя под мою опеку. Ты моя дочь и мне еще сколькому стоит тебя научить.
Я покачала головой.
— Ты не можешь. — Я ненавидела это, чувствовала себя жалкой, неспособной ей сопротивляться. После всех наших разговоров с Сэмом, я так много раз обзывала его, хотя, на самом деле, он мне нравился, почему же я не могла достойно ответить Ли? — Он тебе не позволит.