Слезинку.
По щеке незнакомки катилась одна-единственная слезинка.
Когда Эрин увидела девушку в первый раз, она уже тогда догадалась, что с той произошло что-то ужасное. А теперь этот бедный ребенок тихонько плачет, а Морган тут рассуждает о наркотиках и галлюцинациях. Конечно, у него у самого постоянно галлюцинации.
— Остановите фургон! — попросила Эрин.
— Забей! — ответил Морган. — Мы же едем на концерт.
— А нам еще три часа пути до Далласа, — подхватил Энди.
«Уроды!»
Эрин оглянулась на Кемпера, но тот уже все обдумал. За три часа они смогут добраться до Далласа только в том случае, если превысят все допустимые в штате Техас скорости. Но он знал, что это куда проще и безопасней, чем спорить с Эрин, когда она что-то решила.
Заскрипели тормоза, и фургон остановился. Кемпер подумал, что нужно будет проверить колеса, когда он доберется до места. Наверное, испачкались от этого путешествия по обочине.
Эрин и Пеппер открыли дверь и выскочили на дорогу. Господи, какая жара! И эта бедная девочка в своем летнем платьице, со спаленными на полдневном солнце руками, плечами и шеей. А ее кожа! Господи! Она вся в шрамах и царапинах.
Пеппер подошла к незнакомке — и вдруг девушка обернулась. Выглядела она как настоящая сумасшедшая.
Ее лицо за одну секунду из совершенно бессмысленного превратилось в безумное. Эрин не могла сказать, что это было — выражение страха или ненависти, но что-то в ее лице показалось Эрин очень знакомым. Эрин вдруг что-то смутно вспомнила… Нет, не вспомнила, она вдруг словно что-то увидела. Девушка выглядела как-то очень узнаваемо… Эрин посмотрела на часы. «Давно ли мы едем? И что за день сегодня? И вообще все происходит во сне или наяву? Черт! От жары мешаются мысли. Такое чувство, словно… Ладно, на эту ерунду сейчас нет времени».
Эрин попыталась взять девушку за руку.
— Уходите… уходите отсюда, нужно бежать. — Бедняга вся дрожала, ее воспаленные глаза бегали из стороны в сторону, словно она боялась, что вот-вот что-то случится.
— Что? — переспросила Эрин (ее ободрило то, что девушка все-таки начала говорить). — От кого?
Девушка посмотрела на собеседницу: длинные волосы, чистая кожа, встревоженное выражение лица.
Затем перевела глаза на Пеппер: примерно того же возраста, что и она сама, хорошо одетая, самый настоящий человек. Эрин и Пеппер были людьми. Настоящими людьми. Такими же девчонками, как и она сама.
Бедняжка старалась… Она старалась… Она хотела… Она…
— Я хочу домой, — прошептала она, и все ее тело расслабилось, словно с ее плеч сняли тяжелую ношу. Голос у незнакомки был охрипший, словно ей пришлось долго кричать, к верхней губе прилипли засохшие сопли.