Оказывается, она ошибалась. Ее боль оставалась свежа и по-прежнему жила в израненной душе двадцатилетней женщины, но та эпоха, в которой героически пал Дабог, умерла… поросла былью, и вокруг кипела иная жизнь, абсолютно равнодушная к ней, с другими законами, другими людьми и иными моральными ценностями.
Выйди она на улицу, открой первому встречному свою душу, и ее не поймут. В лучшем случае к ней бы отнеслись как к душевнобольной…
А ведь она нормальна… Даже ее виртуальная зависимость, что так прочно гнездилась в раненом сознании, притупилась, выцвела и уже не терзала ее разум ослепительной ломкой.
«Я изобрела лекарство… — с горькой усмешкой подумала она. — Лекарство от зависимости… Долгая смерть… или криогенный сон…»
Даша, не поворачивая головы, скосила глаза на установленный прямо в спальне компьютерный терминал, над которым в нежном ореоле статичного поля висел нейросенсорный шлем виртуальной реальности.
Она уже знала, что такие шлемы есть теперь повсюду. С их помощью можно было общаться, работать, не выходя из дома, развлекаться, но люди чаще предпочитали живое общение и реальные развлечения.
Эти сведения она почерпнула из тех программ, что транслировала установленная в другой комнате сфера интервизора.
«Что же мне делать?!» — с тоской и страхом думала Даша, искренне жалея о том, что ее душа вырвалась из закольцованного ада воспоминаний. Мир, что приоткрылся ей через каналы интервизора, казался настолько чуждым, что она растерялась.
«Ты же сражалась за него…» — отстраненно подумала она, не находя утешения в этих словах.
«Каждый человек принадлежит своей эпохе…» — только теперь до нее дошел весь смысл этой фразы.
Тут же вспомнилось лицо Джедиана и его слова.
Даша встала и подошла к зеркалу.
Короткий ежик волос начал отрастать и напоминал мальчишескую прическу.
Даша долго смотрела в зеркало, пристально изучая свое лицо. Смертельная бледность уже отступила, да и синеватые мешки под глазами понемногу рассасывались.
«Для чего? — эта мысль не давала ей покоя. — Для чего меня вытащили с того света?»
Даша отвернулась от зеркала, машинально села в кресло за компьютерным терминалом и задумалась.
Джедиан казался ей странным. От него можно было ожидать всего, чего угодно, но предположение, что он подбирает себе любовниц среди трупов на кладбищах кораблей, звучало достаточно абсурдно…
Она нахмурила лоб, стараясь в деталях припомнить их разговор, после которого ее, ничего не объясняя, просто заперли тут.
«Тебя оживили лишь потому, что твой образ очень сильно занимал разум одного человека, и мне стало любопытно, кто ты такая!» — Эта фраза, оброненная Джедианом в приступе гнева, внезапно всплыла в ее памяти, и вдруг что-то начало проясняться, находить свои места в сети опутавших ее обстоятельств.