В то время, когда Руперт Гудвин раздумывал о тяжелом положении своих дел и ожидал близкой грозы, Гарлей Вестфорд спешил к нему, чтобы вверить плоды своих двадцатилетних трудов. Кабриолет, в котором ехал Вестфорд, остановился возле конторы банкира, где, по воле случая, был один Яков Даниельсон.
— Я желаю говорить с господином Гудвином, — сказал капитан.
— Это невозможно, — отвечал холодно Яков, — господин Гудвин очень занят, но если вы хотите передать мне ваше дело, то я поспешу…
— Благодарю вас, но я не могу принять вашего предложения. Мое время рассчитано по минутам, и я надеюсь, в силу этого господин Гудвин не откажет мне в личном свидании. Когда человек является, подобно мне, вручить банкирской конторе все свое состояние, то он, очень естественно, желает передать его в руки самого директора банка.
Судорожная дрожь промелькнула на тонких губах Даниельсона. Плод экономии целой человеческой жизни! Вкладчик, вручающий весь свой капитал Руперту Гудвину в ту самую минуту, когда этот последний ждал только бесчисленного множества требований от опустевшей кассы! Яков устремил испытующий взгляд на честное лицо моряка, невольно подозревая во всем сказанном им какой-нибудь подлог.
— Я вижу, что вы спешите, — сказал он ему, — и прошу у вас только позволения узнать, какого рода делом занят банкир. Но не угодно ли вам вручить мне вашу карточку?
— Вы совершенно правы, — отвечал капитан. — Мой отец был участником в делах вашей конторы, и мое имя, вероятно, известно господину Гудвину!
Яков Даниельсон отнес эту карточку банкиру, не прочитав даже фамилии на ней.
— Какой-то безумец, — сказал он холодно, — желает вручить вам значительный вклад — он вбил себе в голову передать его не иначе, как в ваши собственные руки. Я думаю, что вы не откажетесь принять его?
— Конечно, — отвечал надменно банкир. — И вы теперь же можете пригласить его ко мне.
Только когда Даниельсон вышел из комнаты, Гудвин посмотрел на лежащую перед ним карточку. «Гарлей Вестфорд, — прошептал он, — вверяет мне деньги, мне, своему смертельному врагу, и еще в такую минуту!..» Банкир смял карточку и старался превозмочь свое волнение. Лицо его приняло привычное холодное и спокойное выражение, и он встретил Вестфорда приветливой улыбкой.
Моряк очень спокойно вручил ему портфель.
— В этом портфеле, мистер Гудвин, плоды моих двадцатилетних трудов, а в этом запечатанном пакете — акты на мои земельные владения в Гампшире, где живут моя ясена и дети. С вашего обязательного согласия я вручаю вам под сохранение и этот пакет.
Гудвин в то же время пересчитал бумаги.