– Сотников! – прогремело над ухом, и Витя повернулся, привычно удивляясь, как у такой маленькой старушки может быть столь грозный бас.
– Я вышел погулять, Агриппина Максимовна, – сказал он, быстро пряча окурки в карман.
– Ну да! – Заведующая, бабуська лет семидесяти, сверлила Витю грозным взглядом. – Ты куришь, маленький негодяй!
– Нет, Агриппина Максимовна, – жалко возразил он.
– Ты понимаешь, что для тебя сигарета – это смерть? – Старческая рука с неожиданной силой залезла к нему в карман и выудила оттуда все текущие запасы. – Тем более окурки, это же вообще яд несусветный! А я смотрю в окно, думаю, чего это Витенька в такую погоду воздухом подышать захотел!
– Да отвяжитесь вы уже от меня, – буркнул Сотников, закашлялся и сплюнул на снег.
Заведующая тут же нацепила на нос очки и пригляделась.
– Без крови, – с удовлетворением сказала она и вытащила из кармана пачку, – ладно, на, кури. Сама тысячу раз бросить пыталась, знаю: когда курева нет, гораздо больше тянет.
Она прикурила вместе с ним и глубоко затянулась.
– Но суть не в том, что нет сигарет, а в твоей воле. Возьми себя в руки, Витя! И кстати, ты почему в школу не ходишь? Учителя жаловались, они же специально готовятся.
– Не буду я никуда ходить! На хрена? Мне все равно помирать скоро.
– Витя!..
– Что – Витя? Я же слышал ваши обсуждения! Да и без них уже все понятно!
Помолчали. Агриппина Максимовна неловко похлопала его по плечу. Понимала, что переубедить парня все равно не сможет.
– А как ты думаешь, – вдруг спросила она, – мне ведь тоже немного осталось?
– Да Бог с вами! – испугался Витя, в глубине души привязанный к старушке.
– Бог не Бог, а мне ведь восемьдесят лет!
– Сколько?!
– Восемьдесят, голубь! Может, через годик помру, а может, завтра. Но я же не сижу вот так и не курю целыми днями в ожидании этого прекрасного момента. Живу, пока живется. Работаю. Даже журналы медицинские читаю и на курсы повышения квалификации хожу. А, Витя?
Он внимательно осмотрел свою сигарету, от который остался один фильтр, и с сожалением выкинул.
– Не лезьте вы ко мне! И так херово.
Заведующая покачала головой, дала ему несколько сигарет, и они вместе пошли в отделение.
За два месяца болезни Витя привык к постоянной температуре и ознобу, но сегодня его колотило больше обычного. Он зашел в буфет, попросил стакан горячего чаю, но легче не стало. Можно было обратиться к сестре за уколом жаропонижающего, но на заднице уже не было живого места от инъекций, поэтому Витя разделся и лег в кровать, надеясь уснуть. На тумбочке лежало большое красное яблоко и пакет с пирожками – сотрудники, зная, что Витю никто не навещает, подкармливали его, но большая часть даров отправлялась на помойку: во-первых, кухня на отделении и так была отличной, а главное, у него последнее время окончательно исчез аппетит. От постоянного жара Витя не чувствовал вкуса еды, и чем бы ни кормили, ему казалось, что он жует вату, размоченную в тухлой воде.