— Ладно,—пожал плечами Михаил.—Мы с ним с первого класса вместе учились. Семья у него очень небогатая, так что одет он был всегда черте как. Да и внешне не Ален Делон: невысокий, худенький такой, невзрачный и застенчивый. Комплексовал он из-за всего этого здорово и стремился учебой выделиться — а парень он умный и, самое главное, упорный, как черт: с золотой медалью школу закончил, в экономический поступил и кандидатскую начал писать, еще когда студентом был, как раз по приватизации. Защитился с блеском. А руководитель у него из Питера был. Он-то ему рекламу в городе и сделал. Вот Богданов и предложил Никитину к нему заместителем пойти. А Борька... Никитина Борисом зовут,— объяснил Михаил,— на Гальке, нашей же однокласснице женился. Была у нас такая первая красавица, но характер жуткий, вечно все у нее с издевкой да подковыркой, но к Борьке снизошла — ему же большое будущее прочили. Он-то ее действительно любил, а она об него только что ноги не вытирала, даже со стороны смотреть больно было. Да и погуливала, говорят, а он все терпел. Сказал он ей с дураков, что его на завод зовут, вот она его сюда скандалами и загнала — уж очень ей не терпелось к красивой жизни приобщиться. А на заводе уже, когда у него деньги серьезные появились, то все для нее: шубки, колечки, поездки то во Францию, то в Италию... А сам... — Михаил горестно махнул рукой.— Короче. Никитин здесь вторым человеком после Богданова стал. А учился он в институте вместе с Тимошенко, директором баратовского филиала «Содружества». Вот они вдвоем и разработали этот проект по реорганизации завода в центр развлечений. А банк обещал и сам в этом поучаствовать, и серьезных инвесторов привлечь.
— Понятно, только проект-то подловатенький, тебе не кажется? — не удержалась я.
— Во-первых, Лена, не я этот проект разрабатывал, так что вопрос не ко мне,— парировал Чаров.— А, во-вторых, ты посмотри, что вокруг творится. Так что проект как раз в духе времени.
— А почему же он не стал его до конца доводить?
— Понимаешь, Лена, когда Богданов Лариску за Наумова пристроил, то Николай стал тестя уговаривать, чтобы его на место Никитина поставили, что он сам со всем справится. Богданов подумал-подумал, да и решил, что дело действительно на мази и теперь гораздо лучше иметь рядом родственника, чем чужого человека, вот и объяснил Борьке, что тому здесь делать больше нечего. Напился Борис в тот день крепко, а потом решил начать все сначала — он-то со своей головой нигде не пропадет — и уехал в Питер. Разговаривал я с ним недавно, говорит, что неплохо живет, у своего бывшего научного руководителя работает. Обещал меня к себе забрать, когда окончательно устроится — он же виноватым себя чувствует, что сорвал меня с работы, а потом в этом гадючнике бросил. Мне бы только со ссудой этой развязаться, а там...