Бальтазар. Специалист по безопасности

Олька Москаленко и Славик Воропаев. Спасибо вам, без вас эта книга, скорее всего, никогда не была бы написана.

А ещё большое спасибо Валере Архипенко и всем моим читателям на Самиздате за поддержку и помощь в поиске ошибок.

Вместо вступления.

Внутренняя дверь мусоросборного отсека Западного кольца станции нехотя, со скрежетом, распахнулась, будто кто-то с силой открывал створки изнутри. Уборщик Джозеф Патрикиас, за глаза называемый коллегами 'Навозным Жуком' за неисправимую страсть к копанию в космическом мусоре, широко распахнул глаза и озадаченно посмотрел на вылезшего из отсека молодого человека в странной одежде. Человек был мокрым с головы до ног.

В первую секунду Навозный Жук даже решил, что ему спьяну показалось – они с ребятами хорошо поддали в честь дня рождения начальника сектора.

– Да что это за донжон такой? – спросил сердитый голос по-валлийски. Жук навострил уши – наушник коммуникатора с трудом, но всё-таки успешно переводил непонятные слова на нормальный английский язык. – И почему я весь мокрый?

Мокрый человек прислушался, словно разговаривал с кем-то по комму.

– Сам вижу, – ответил он. – Да отстань ты.

Навозный Жук перехватил поудобнее гаечный ключ, с которым не расставался даже в туалете, направил его на чужака и крикнул:

– Эй! Ты кто?

Человек с интересом посмотрел на него.

– Брит? Сакс? – спросил он.

– Сакс? Что? Да сам ты сакс, – возмутился Жук, замахиваясь своим импровизированным оружием на чужака. Тот прищурился и сделал какое-то короткое движение рукой.

В следующий момент маленький огненный шарик поглотил руку уборщика, расплавив гаечный ключ в неаккуратную лужицу. Рука, впрочем, осталась невредимой.

Жук оторопело смотрел на крохотный огрызок, оставшийся от его оружия. Затем медленно перевёл взгляд на чужака. В его пьяных глазах плескались обида и злость.

– Ах ты сволочь! – заорал он, голыми руками бросаясь на обидчика.

Тот устало вздохнул, тряхнул кистями рук и внезапный поток огня не оставил от Джозефа даже горстки пепла.

– Да вижу, что не норманн, – буркнул чужак, снова отвечая кому-то. – И куда это нас занесло?

– Так, а ну оторвал задницу от кровати и ответил на звонок!

– Ммфф, – блеснул интеллектом я, за что тут же был наказан маленьким, но ощутимым разрядом в так и не оторванную от кровати область тела.

– Мммааааать твою! – Я дёрнулся и, со всем присущим мешку картошки изяществом, грохнулся с кровати на пол. – Как же я ненавижу утро.

Продрав глаза, я уставился на страшного изверга, садиста, сволочь и настоящего демона – маленькую девочку по имени Александра в ярко-салатовой детской пижамке. Когда я говорю 'демона', именно это я и имею в виду. Остальные эпитеты – дань её характеру.