— Это деньги моего Ордена, — хрипло сказал де Мегиддельяр. — Мои братья от многого отказались ради того, чтобы их собрать.
— Вы же рыцари, давшие обет добровольной бедности. Вы многим пожертвовали, ради великой цели. Что же, честь вам и хвала.
— Обеты добровольной бедности остались в прошлом. Теперь мы просто бедны. Но вам никогда не понять, что значит быть воином Христа! Ассасины нас понимают лучше, чем продажный авантюрист, охотник за сокровищами вроде вас. Мы на многое готовы, чтобы спасти оплот веры. Последние полвека мы находимся меж двух огней: мусульмане с одной стороны, американцы с другой. Вы живёте в России. Вы не можете представить, что для нас значит свободная Европа! — снова вспыхнули глаза приора.
— Свободная Европа — это просто великолепно. Лучше может быть только свободная Россия.
Я кинул последний взгляд на вещи, которые носил сам Хасан ас-Сабах, взял сумку и пошёл к выходу. Хенаро Гарсия открыл мне дверь и на прощание крепко пожал руку.
* * *
Хорошо, когда есть большой кошелёк! Я положил в карман пачку купюр, застегнул сумку, дошёл до обменника и обратил тысячу евро в рубли. Банкноты оказались настоящими. Я и не сомневался.
Впрочем, проверить не мешало.
Следующей остановкой был салон связи, где я положил на телефонный счёт триста евро. С чувством выполненного долга я позвонил вдове Петровича.
— Мария Анатольевна? Вы будете в ближайшее время дома? Я бы хотел заехать, есть кое-что важное.
— Это что-то хорошее или плохое?
— На сей раз хорошее.
Я поймал такси и вскоре звонил по домофону в афанасьевскую квартиру.
Мария Анатольевна выглядела обеспокоенной.
— Я знаю, что приношу дурные вести, — с порога объяснился я, — но так бывает не всегда.
Мы прошли в гостиную, уселись за круглый обеденный стол.
— Я вернул нашу с Василием Петровичем находку, — начал я.
— Как вы сумели? — ахнула Мария Анатольевна.
— Я слишком долго заигрывал со смертью и уже начинал побаиваться, что она ответит мне взаимностью, но… К счастью, у меня были хорошие друзья.
— Я могу её увидеть? — лицо вдовы дрогнуло.
— Нет, — покачал я головой.
— Слава Богу! — неожиданно вздохнула Мария Анатольевна. — Я загадала, что если увижу эти проклятую копанину, то тоже умру.
У меня по спине пробежал холодок. Вот и пойми этих женщин! Хорошо, что не забрёл похвастаться.
— Вы ещё долго не умрёте, — заверил я, открывая сумку. — У вас будет обеспеченная жизнь. Я выгодно продал предметы испанцам. Здесь триста тысяч. Нас трое, причастных к этой находке: Василий Петрович, мой друг Слава и я.
И я выложил на стол десять плотных брусков.