— Да мы и сами парни хоть куда, — ответил он, глядя в глаза Славе. — Хотите выпить, выпейте с нами, но потом отваливайте.
— Выпить у нас и у самих найдётся. Я к вам подошёл узнать, почему вы Родину не любите.
— С чего ты решил, что мы её не любим?
— Ты на себя в зеркало крайний раз когда смотрел?
— Знаешь, мужик, — совершенно не в стиле «fifties life», а в простом советском, отозвался вожак, — шёл бы ты… в пешее эротическое путешествие. И друга с собой возьми.
Верно я предполагал, что соседство с рокабилли не приведёт ни к чему хорошему.
— Так, значит? — удивился Слава. — Придётся научить вас Родину любить.
Вожак не испугался.
— Ну, тогда держитесь, — сказал он.
Под ноги полетела плоская бутылка с изысканной блеклой этикеткой джина «Манхэттен».
— Давай, Эдди, — подзуживали рокабилли помельче. — Дай ему!
Он был мясистый, этот Эдди. Назревала хорошая драка. Всемером, они не боялись двоих, пусть даже один из них был такой здоровый, как Слава. А мой друг молчал. Он сделался спокоен и даже, на удивление, благодушно ухмылялся. Я знал эту его улыбочку, неизменную предвестницу боя. А вот рокабилли не знали, они решили, что пьяный мужик хочет помириться.
Эдди попёр напролом, вознамерившись смести врага пузом и вытолкать за пределы своей территории. Шансы были неплохие — весил он за центнер. Слава стоял, будто опешив, а когда Эдди налетел на него, отшагнул назад с разворотом, подхватив вожака подмышку. Ноги Эдди мелькнули в воздухе, чего при его комплекции не бывало довольно давно. Это был классический бросок через бедро. Корефан даже бить не стал, приложив противника о землю. С его массой падение вышло крепким.
В бой никто не кидался. Очевидно, приказывать стало некому. Второй самый старший рокабилли был инфантильного вида толстяк, этакий не повзрослевший за сорок лет сынок богатого папаши. Несмотря на богатырский рост, глаза у него были совершенно детские, лицо круглое, плечи покатые, руки толстые, короткопалые, вылезающие из рукавов пиджака, словно из распашонки. Кок у «золотого ребёнка» был накручен длинный, но хлипкий, и болтался нерешительно. Про себя я назвал его Спонсором, потому что, кроме денег, привлечь в нём рокабилли больше ничего не могло. А деньги из Спонсора текли, это было видно.
Занявшись разглядыванием следующего за вожаком потенциального командира, я упустил из виду остальных. Даже на женщин внимания не обратил, ждал, что Спонсор проявит инициативу и вся кодла ринется в драку. Под кантри-рок потасовка получилась бы в лучших традициях Голливуда.
Эдди полежал, очухался не сразу. Поморгал, пришёл в себя, поднялся. Сначала на карачки, затем на ноги.