- Мира, простите. Все плохо, все... Я уйду.
Но он не ушел, а она сказала:
- Ирочка у меня родилась маленькая, худенькая. Я ей долго не решалась имя дать. Мне нравилось совсем другое. Красивое. А потом думаю: вдруг она вырастет некрасивой. Мучилась, мучилась, все "доченька" да "доченька", а потом назвала просто Ирой. Тоже ведь хорошее имя, правда?
- Правда, Мира, правда. - Перекурин боялся посмотреть в ее сторону.
- А у вас дочь такая большая, высокая, ноги полные.
У Перекурина полегчало на душе. Нет, не сердится она на него. Он даже осмелился взглянуть ей в лицо, в глаза. Ничего. Чуть поджала губы и опять улыбается. Да что же это делается! Безоружный он перед ней, безоружный. Хоть бы одно слово злое, насмешливое, чтобы самому внутренне озлиться, чтобы увидеть, что она не такая уж и добрая. Нет, именно такая она и есть. И гордая и добрая.
И на Перекурина нахлынуло что-то новое. Какой-то приступ счастья. Вот он сидит рядом с ней. И увидел-то он ее случайно, не слышал, не разговаривал с ней, не знал, как ее звать. А ведь любил. И сейчас любит. Еще больше прежнего. Нет, не ошибся он ни в себе, ни в ней. Любит, но не будет говорить об этом.
- А вы с детьми часто гуляете. Я вижу. Хорошие у вас дети?
Вот уж об этом-то Перекурин мог говорить сколько угодно. И снова они проговорили чуть ли не с час.
- Вы же на обед опоздали? - испугался Перекурин. - Кончился ведь обед-то у вас!
- Кончился, я знаю, - сказала Мира. - Можно разок и без обеда обойтись. Ведь вы тоже не успели.
- Для меня это сущие пустяки.
- Я хотела вам сказать, только не обижайтесь, что мне не понравились ваши стихи, - она посмотрела на него изучающе, но он ничего не понял. Руганул только себя в душе. Зачем он только полез со своими стихами хами к ней? Ведь у нее муж поэт. Известный, признанный? И хотя Перекурину никогда не нравились его стихи, как-то внутренне он был с ним не согласен, все равно тягаться с Серегиным было непростительно глупо.
- Да, стихи, конечно, ерунда, - сказал Александр, стараясь казаться беспечным, словно это его мало интересовало. - Так себе. Белый стих.
- Я не про рифмы. В стихах я, наверное, тоже плохо разбираюсь. Особенно своего мужа. Смешно, правда?
Перекурин только пожал плечами.
- Я и ваши не берусь судить. Мне не понравилось то, как вы меня увидели. Что вы во мне увидели...
- И тут я что-то сделал не так?
- Вы писали стихи своей будущей жене, когда еще не были женаты?
- Нет, я никогда не писал стихов. Писем-то даже не писал.
- Почему?
- Да мы почти все время были вместе. Мы почти и не расставались.