- А мне Сергей писал стихи.
- Ну что же, может, вы и счастливее от этого.
- Только он мне писал не такие стихи. Они были нежные, чистые, хорошие.
- Значит, они вам нравились?
- Нравились, - сказала Мира. - Когда-то... нравились.
- А разве я обидел вас? Что-нибудь в них было грубое, нехорошее?
- Нет. Просто вы увидели во мне женщину. Только женщину. Вам ничего и не надо было видеть больше. А он видел во мне, наверное, и что-то другое. Чего, может быть, и нет.
- Господи! - сказал Перекурин. - Это так вы поняли мои стихи?!
- А разве это не так?
- Нет! Нет! Конечно, нет! Я же от вас... у вас ничего не прошу.
- Еще бы! - сказала Мира. И вот теперь-то он увидел ее другой. Не такой, как всегда. Но не злость была написана на ее лице. Нет. Какое-то отчаяние. - Ну почему вы видите в нас только женщин? Мы же люди. Ведь почти каждую неделю, чаще, все время слышишь: "Какие ножки! Какая грудь! Глазки! Бедра?" И каждый стремится сказать пошлость, притиснуть, если поблизости никого нет. Ведь не машины же мы, призванные удовлетворять ваши желания. Вот и вы, Ведь вы разглядели только то, что я вышла на балкон без платья.
Перекурин снова стиснул свое покрасневшее лицо в ладонях и нагнулся вперед, почти к самым коленям.
- Нет, нет, Мира, - только и смог сказать он.
- Вы любите свою жену? - вдруг спросила она.
- Нет, не люблю! - с вызовом сказал Александр. - Не люблю. Иначе бы я не пришел сюда.
- Интересно, почему мужья не любят своих жен? - Это был не вопрос, просто мысли вслух.
- Не знаю. Ничего не знаю. Я хочу только одного - уйти. Простите меня, Мира. Идите, Мира. Я больше никогда не буду причинять вам огорчения и неприятности.
Она отрицательно покачала головой.
- Нет, я хочу знать, что привлекло вас во мне.
- Привлекло? - рассмеялся Перекурин. - Нет, я... Он хотел сказать: "Я люблю вас", но не сказал. Зачем? Кому нужна эта смешная его любовь? А, может быть, она поняла его вполне правильно? Может, она поняла его лучше, чем он сам? Ведь и сегодня он сказал ей, что хочет расцеловать ее всю с ног до головы. Хочет, конечно, хочет! Но ведь не только ее тело любит он. Ведь в глазах у него всегда стояла ее ласковая, такая родная, необходимая ему улыбка. Сколько месяцев он разговаривал с ней в своих мыслях? Что это? Было в ней что-то от него самого. Родство душ?
Она смотрела на него пристально, но спокойно... Она уже поняла, что ничего он ей не объяснит, не расскажет. И от этого в ее душе поднялась досада. Хотелось услышать ей что-то такое, что еще никто не говорил, хотелось узнать его мысли, хотелось представить его чувства.