— А что «надо сделать для того, чтобы получить такие путевки?
— Приобщиться к сельскому хозяйству.
— Не хватало, чтобы я еще поехала в колхоз рыть картошку! — закричала мама.
— Да нет же! Мысленно приобщиться. Я, к примеру, назовусь животноводом, ты — дояркой…
— А ребенок?
Ребенок — это я. Мама всегда меня так называет.;
— Он может сойти за сельскохозяйственного вундеркинда.
Я знаю, что все вундеркинды играют на скрипках. И поэтому я спросил:
— Ты купишь мне скрипку?
— Ты сойдешь за юнната, — ответил папа. Папа нас не обманывал. Он получил три путевки
на выставку. Мы сели в поезд и поехали в Москву. Всю дорогу мама волновалась и говорила, что это добром не кончится, а папа смеялся и читал книжку про свиней. Он сказал, что «надо хорошо потренироваться и тогда нас примут за животноводов. Целый день мама и папа играли в колхозников. Папа спрашивал маму:
— Сколько надысь, голубушка, накосила сена для своих коровушек?
— Полстогушка сметала, — отвечала мама. — А как у тебя, миленочек, с опоросом?
— На хавроньюшек не жалуюсь, матушка, — отвечал папа. — А даст бог, поднаберусь я опыта, ой да передового, тогда и вовсе все выполню и перевыполню!
Мы приехали в Москву, и, как говорил папа, нас встретили с большим почетом. А потом мы отправились в гостиницу, где живут одни экскурсанты. Нам здесь было очень хорошо. Папа и мама начали опять тренироваться. По вечерам они пели песни, которые я никогда не слышал дома. Мама тонким голосом затягивала:
Я лапоть потеряла,
Ты лапоть мой нашел…
А когда мама кончала петь, начинал папа:
Балалайка, балалайка, Выговаривай слова!
Зa хорошую Работу Ты мне в премию дана.
И все думали, что мы самые настоящие колхозники. Но мама боялась, как бы экскурсанты не узнали, что мы их обманываем. А папа смеялся и говорил, что она ужасная трусиха. Он все ее успокаивал, а она не успокаивалась.
Однажды папа пришел веселый-превеселый и сказал, что можно перестать петь частушки про лапоть. Оказывается, в нашей гостинице Живут еще такие же колхозники, как мы.
— Не может быть! — удивилась мама,
— А кто, по-твоему, наша соседка Калугина? — спросил папа.
— Доярка.
— Такая же, как и ты! Она служащая!.. А что ты скажешь о Вешняковой?
— Она огородница.
— Дудки! Она закройщица дамского платья! Из Благовещенска! А Самохвалова?
— Трактористка.
— Черта с два! Она нотариус. Печати ставит, бумаги подписывает. А трактор она только в кино видела.
Все это успокоило маму. Она перестала петь частушки и говорить «надысь» и «кабыть» Правда, иногда она вздыхала.
— Чего ты еще боишься? — сердился папа:
— Мне просто немножко стыдно, — созналась мама. — Ведь мы здесь занимаем чужие места. По нашим путевкам могли бы приехать настоящие колхозники.