Христос воскрес из мертвых,
Смертию смерть поправ
И сущим во гробех
Живот даровав…
Андрей смотрел сквозь чугунную изгородь на возглавляемое отцом Никанором шествие. Сверкая огнями, позолотой риз и стихарей, икон и хоругвей, оно двинулось вокруг церкви. Размахивая сделанным из конского хвоста кропилом, Никанор брызгал водой на людей, на куличи, на горы разноцветных яиц, на свиные окорока и сало. Тучный дьякон Андрон, отец знакомой Андрею Любы Бутыриной, брел за отцом Никанором, подставляя ему чашу со свяченой водой, а регент с нафабренными усами выводил, опережая хор:
Вдруг Андрей увидел Елю. Она шла в толпе об руку с Клавой Комаровой, одетая, как тогда, в лесу, в белую кофточку и синюю юбку, оживленная, веселая. И как только Андрей увидел ее, он мгновенно забыл слова о «жалком фанатике», перестал замечать размахивающего кропилом старого Никанора, перестал слышать медвежий рев регента.
Расталкивая локтями сбившихся у ворот людей, не обращая внимания на толчки в спину, Андрей протиснулся во двор, догнал Елю и взял ее за руку.
Еля испуганно обернулась, нахмурилась.
— Здравствуй, Еля, — сказал Андрей и сразу почувствовал, что теряет всякую уверенность.
— Здравствуй, — ответила Еля, осторожно высвобождая РУКУ.
— Как… как ты живешь? — спросил Андрей, не зная, что еще сказать.
— Может, Андрюша, ты и со мной поздороваешься? — улыбнулась Клава. Она обошла Андрея сзади, стиснула рукой его локоть.
Андрей вспыхнул:
— Да, конечно… Извини меня, Клавочка. Здравствуй.
Теперь он оказался посредине. Справа от него шла Еля, слева — Клава. Заметив, что Еля хмурится, рассеянно посматривает по сторонам, как будто ищет кого-то, Андрей закусил губы и спросил вызывающе:
— Ты что, молиться пришла?
— Да, молиться, — в тон ему ответила Еля.
— Кому?
— Что — кому?
— Молиться.
— Богу, конечно.
Сунув руки в карманы, Андрей презрительно прищурился:
— Богу? Этому жалкому безумцу, злополучному фанатику, которого называют спасителем и который сам себя не мог спасти от позорной казни на кресте? Ему ты пришла молиться?
Еля отодвинулась от Андрея, отвернулась:
— Очень умно! Где ты это вычитал?
— По-моему, Андрюша, это называется хулиганством, — добавила Клава.
Но Андрея уже прорвало. Он залихватски свистнул, сбил на затылок фуражку.
— Тоже мне богомолки! Верят всякой чепухе! Чего же вы на колени не становитесь? Я бы на вашем месте встал. А впрочем, догоняйте этот карнавал, там вас окропят водичкой с конского хвоста, и вы сразу избавитесь от всех грехов.
Он еще раз свистнул, круто повернулся и ушел не прощаясь.