— Пойдем, папа, мама ждет нас.
— Сейчас, сейчас, — отмахнулся Платон Иванович, — одну минуточку.
Наконец Андрей, с ужасом думая, что Еля сейчас уйдет и он не успеет сказать ей ни одного слова, осмелился подойти ближе и проговорил невнятно:
— Что делает Павлик Юрасов?
— Помогает нашим в мастерской, — ответила Еля. — Он только в следующем году будет поступать в техникум.
— В какой?
— Не знаю, кажется, в механический.
Она не спросила его, куда он сам собирается поступать, и Андрей, чувствуя, что его душит обида, сказал вызывающе:
— Все в город тянутся, не выносят мужицкого духа, барчуки. А я вот останусь в деревне и никуда не поеду.
Еля ничего не ответила. Пугаясь своей смелости, он спросил ее:
— Ты сегодня не будешь в школе? Я хочу навестить Фаддея Зотовича и посмотреть кабинет природоведения.
— Не знаю, может, и приду. У нас вечером занятия хорового кружка…
— Ну пошли, дочка, — спохватился Платон Иванович. — Мама и в самом деле заждалась, и нам с тобой достанется на орехи.
Только когда Солодовы ушли, Андрей и Роман стали сносить с телеги тяжелые мешки с мукой, потом выпрягли лошадей, накрыли их попонами и поставили к сену. Девчонки уже хозяйничали в хате. Бабка Агафья, располневшая, но бойкая и подвижная старуха с очками на мясистом носу, хлопотала, накрывая стол потертой домотканой скатеркой и устанавливая миски с борщом.
— Усаживайтесь, молодые хозяйки, и родичей своих приглашайте, — приговаривала бабка. — С дороги в самый раз горяченького покушать, а борщец у меня свеженький, сегодня варила.
Чинно расселись за столом. Дмитрий Данилович достал из мешка четверть вина, налил стаканы — бабке и себе побольше, остальным поменьше.
— Ну, в добрый час, чтоб все было ладно, — с чувством сказал он.
Обедали по-крестьянски — в истовом молчании, неторопливо и степенно. После обеда Андрей поднялся, натянул полушубок, взял с лавки свою мерлушковую папаху.
— Куда ты? — спросил отец.
— Схожу на часок в школу, посмотрю кабинет природоведения, — сказал Андрей, отведя глаза.
Тая вскочила с табурета, вытерла концом полотенца замасленные губы.
— Я тоже с тобой пойду.
— Сиди, пожалуйста! — оборвал ее Андрей. — Шагу нельзя без тебя ступить!
Он хлопнул дверью и не видел, что Тая, обиженная его грубостью, закусила губы и забилась в угол. Роман подсел к ней.
— Только не хнычь, Тайка. Поедешь со мной поить коней…
Андрей взял у знакомой школьной сторожихи ключ и с бьющимся сердцем открыл дверь своего заветного кабинета. Здесь тоже как будто ничего не изменилось: стол с микроскопом стоял на прежнем месте, на стенах висели картонки гербария, по углам в ящиках и клетках шевелились черепахи, ежи, кролики. Только между окнами появились новые картонки с бабочками и жуками, а на подоконнике холмиками лежали камни.