«Так, я выстрелил из „Осы“. Попал. В ногу. Кому? Прекрасный вопрос. Начнем плясать от печки. Тем более что она рядом… Я ехал в Левашово. Зачем?.. Ага, к хозяину джипа. Хозяин, падла, сфотографировал отдел красок на мобильник и хотел устроить драку возле кафе. А живет этот пряник с Галиной Красной, которую прихватил Лемешев по наколке Харламова… Ну вот, практически все вспомнил. Я увидел зеленую куртку, выстрелил в Сергея (извините, не помню отчества), потом стал куда-то звонить. А дальше – провал и острая головная боль. Щелкнули сзади – спереди я ситуацию контролировал. Кто щелкнул? Увы, не заметил. Пойдем логическим путем. Сам себя я ударить не мог. Галина с ее дружком тоже. Железная логика, поздравляю. Значит, бил тот, кто стоял за спиной. И кто же это? С кем я приехал?
Толик. Толик Бушуев. Детектив. Но это же бред! Зачем ему меня дубасить? А вдруг его тоже „отоварили“?! Мы ж двор не обыскивали, мало ли кто в сугробах прятался и напал сзади?
Пока из позитива можно отметить только одно. Я жив, стало быть, черепная коробка нагрузку выдержала. Сотрясение, конечно, заработал, но это лечится. В другой раз, вписываясь в подобную авантюру, надену хоккейную форму и обязательно шлем.
– Толя… Ты здесь?
Теоретически Бушуев мог находиться под полатями, поэтому Вячеслав Андреевич и прошептал эти три слова. Ответа не последовало. Ни из-под полатей, ни из-за двери.
Он кое-как перевернулся на бок, чтобы не затекали связанные за спиной руки. К горлу подкатил комок, его начало тошнить слюной. Ну точно, сотрясение. Как-то раз во время игры он въехал головой в борт, шлем еле выдержал. Тогда тоже подташнивало…
Так, а что дальше? Хотели бы убить, убили бы сразу. Значит, либо струсили, либо что-то из-под меня надо.
Интересно, который час? Не слишком ли долго я в гостях? Пора и совесть знать… У людей хлопоты новогодние, а я отвлекаю.
Водицы бы испить, во рту сплошная кислятина. Не позвать ли официанта? „Минералочки, пожалуйста, два раза…“»
Он попытался освободиться от пут. Ха-ха-ха… Это только фокусник Гудини да Джеймс Бонд играючи делали. А товарищ Чернаков талантом не вышел.
Оставалось одно – смириться со своей участью и смиренно ждать, накапливая силы. Рано или поздно за ним придут. Не умирать же голодной смертью его здесь оставили, чтобы потом сжечь в печке и попариться.
«Отыскал приключение на свою голову. В прямом смысле… Вместо того чтобы спокойно искать новую работу и жилье, понесся за правдой с шашкой наголо. Мужа любовницы спасать, надо же… Теперь самого спасать надо».
Он закрыл глаза, расслабил руки. Кисти начали неметь. Как бы гангрену не заработать. Головная боль потихоньку начала отпускать.