— Это и твоя семья. — Он скривил губы. — И меня зовут Доминик. Ты не думаешь, что в сложившейся ситуации называть меня мистер Монтоя немного глупо?
— Я не знаю, что мне думать, — устало произнесла Клео. — Мне просто хочется… чтобы все это закончилось.
— Боюсь, этого не случится.
— Почему? Потому что мой дедушка умирает? — Клео подавила рыдания. — Почему я должна делать что-то для человека, который ни разу за всю мою жизнь не проявил ко мне никакого интереса?
— Ты не можешь знать его чувств. — Доминик обратил внимание, что на этот раз она сказала не «твой дедушка», а «мой». — Это ведь не старик решил отправить тебя в Лондон с Новаками.
— Но он наверняка принимал участие.
— Да, — вынужден был признать Доминик. — Но что сделано, то сделано. Зачем сейчас об этом беспокоиться?
Клео опять всхлипнула:
— Это должно послужить мне утешением?
— Это факт, — спокойно произнес Доминик. — Он будет потрясен, когда увидит тебя.
— Почему? Он ведь знает, кто были мои родители.
— Ты можешь прекратить мучить себя этим? — со стоном произнес Доминик. — Это не имеет значения. По крайней мере, первостепенного. Я хочу сказать… — запнулся он, а потом решительно продолжил: — что ты, Клео, очень красивая женщина. Уверен, многие мужчины говорили тебе об этом.
Клео посмотрела на него с недоверием:
— Вы так не считаете.
— С чего ты взяла?
— Значит, вас это тоже коснулось? — с едва заметной издевкой спросила она.
Доминик вздохнул:
— Полагаю, я, как и любой нормальный мужчина, восприимчив к женской красоте. Но не думаю, что твой дед одобрил бы наши отношения.
Клео накрыла волна отчаяния. Никогда еще она не чувствовала себя так неловко. Как ей могло прийти в голову, что она может ему нравиться? Он говорил все это только из вежливости. У такого харизматичного мужчины не могло не быть девушки… или девушек!
— Так ты веришь мне?
— О чем вы? — спросила Клео, не поднимая головы.
— Хватит, Клео. Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю. Как ты себя чувствуешь?
— Будто вам не все равно.
Доминик еле сдержался, чтобы не выругаться:
— Мне не все равно. Я понимаю, как тебе тяжело. Но по-другому нельзя.
Клео покачала головой. Ее голос срывался:
— Я все еще не могу поверить. Кто-то должен был раньше рассказать мне все это.
— Согласен.
— Почему же не рассказали?
— Эй, я сам узнал об этом всего пару недель назад! Серена тоже ничего не знала. Она до сих пор злится.
Клео почувствовала, что он хотел выразиться более резко, но сумел взять себя в руки.
— А вы тоже… злитесь? — не глядя ему в глаза, спросила Клео.
— Только на сложившуюся ситуацию, — заверил ее Доминик. Он чувствовал сильное разочарование, но виной тому была не она. — Думаю, Новакам приказали молчать. Возможно, когда-нибудь они открыли бы тебе правду.