— Значит, мне не на что надеяться? — кокетливо улыбаясь, прошептал Андрей.
Я удивленно подняла брови.
— Шучу, шучу, — замахал руками Андрей и начал свой, похоже, уже заученный наизусть рассказ: — Вильям Трейси и Самуэль Цукерман, художники-абстракционисты из Нью Йорка…
Светлана перевела все слово в слово.
— Йес, йес! — воскликнули американцы.
— Чувиха, ты хоть знаешь, что такое абстрактное искусство?
— Читала в «Вечерке», в разделе «Их нравы»…
— Я просто спросил, — оправдался Андрей. — Так вот, они приехали на фестиваль.
— Я догадалась, — кивнула я.
— Они приехали для того, чтобы рассказать советским людям, что такое абстрактное искусство.
— О йес, йес! — подтвердили художники.
А Гений отхлебнул портвейна и, аккуратно поставив чашечку рядом с ватманом, разыскал в своей мусорной куче тюбик с зеленой краской, открутил зубами присохшую пробку и, как птичка, два раза капнул из тюбика на чистое место посредине листа…
— Кроме того, они хотели научить молодых советских художников некоторым приемам абстрактной живописи… — продолжал Андрей.
— Йес, офкорс! — воскликнули американцы.
— Их всего приехало четыре человека, но остальные двое душевно травмированы и четвертый день пьют виски и «Столичную», не выходя из гостиницы.
— О йес, — печально подтвердили американцы.
— Для того чтобы они могли знакомить советских людей с абстрактным искусством и обучать советских художников приемам абстрактной живописи, — с замашками профессионального лектора продолжал Андрей, — им выделили специальную площадку в парке Сокольники и огородили ее как боксерский ринг. А у входа в парк и по аллее поставили указатели, что, мол, всякий желающий может ознакомиться с современным американским искусством там-то и там-то.
— Йес, йес, — удовлетворенно кивнули абстракционисты. Гений, чему-то улыбаясь про себя, капнул на зеленые птичьи метки сперва голубым, потом серым, то, что получилось, подправил указательным пальцем и попытался вытереть его об один из ссохшихся тряпочных комочков. У него не очень-то вышло. Он поднял глаза на меня и тихо спросил:
— Старуха, у тебя нет каких-нибудь тряпок ненужных?
Вокруг все смолкли и вопросительно посмотрели на меня.
— Есть, много, — торопливо заверила я Гения.
— Ну так принеси, только помягче, мне руки вытирать.
Я сбегала в спальню, где у меня за швейной машинкой стоял мешок с обрезками, и принесла именно помягче. Гений дружеским кивком поблагодарил меня.
Мы выпили, воспользовавшись паузой, Евгения вставила в свой длинный мундштук новую сигарету «Фемина» с золотым ободком, и Андрей продолжал свой рассказ: