Октябрева сочувствующе взглянула на него, заботливым жестом сняла с его пиджака нитку.
— У тебя усталый вид, нам пора.
— Куда? — вскинулась Настасья Ивановна. — Никуда не пущу. Переночуете у нас. Правда, Тоша? — Чем-то притягивал ее, тревожно интересовал этот гость.
— Конечно, — подхватила Тоша. — Только давайте поедим, я ужасно проголодалась.
Некторов втайне усмехнулся — вот поди ж ты, он для нее покойник, лежит в земле сырой, а у нее, видите ли, зверский аппетит. И вообще незаметно каких-либо страданий. Но взгляд подозрительный, будто о чем-то догадывается. Или работает интуиция любящей женщины?
За столом Тоша по-прежнему не сводила глаз с Некторова, а он потерянно искал и не мог найти в себе прежнего чувства к ней. Непонятное раздражение поднималось в нем против этой женщины.
— Виталий никогда не рассказывал о вас, — заявила вдруг Тоша.
— Наверное, у него слишком много друзей. И потом он попросту не успел посвятить вас во все подробности своей жизни. — И с досадой подумал: «А ты, голубушка, зануда».
— Однако его обожательницы мне почти все известны, — по губам Тоши лукаво пробежала усмешка, от которой ему стало не по себе.
— И вы осуждаете его? — быстро спросил он с жадным любопытством человека, обретшего редкую возможность услышать о себе правду.
— Я бы не сказала, что было приятно выслушивать его исповеди, но искренность Виталия меня всегда трогала. Кстати, это не самый большой его недостаток. Да что мы, — спохватилась она, — у каждого свои грехи, а я любила Виталия со всеми его слабостями.
Очень хотелось продолжить беседу, но Октябрева уже несколько раз предупредительно наступила под столом ему на ногу.
Так они просидели до позднего вечера, балансируя на грани опасного разговора. Наконец Тоша застелила в соседней комнате тахту и Некторов с Октябревой остались вдвоем. Оба одновременно вздохнули с облегчением и переглянулись.
— Ложитесь, я пересижу ночь в кресле, — сказал Некторов, заметив пикантность нового положения.
— Нет, это вы ложитесь. С меня еще не сняты обязанности вашей сиделки, — возразила она.
День, не богатый внешне событиями, на самом же деле насыщенный потаенной драмой, так утомил, что она еле держалась на ногах. Однако надо было позаботиться о Некторове, иначе неизвестно, чем завершится этот визит.
— Тогда отбросим условности, — предложил он. — Честно говоря, чувствую себя отвратительно. Да и вы бледненькая после этого «чаепития со сдвигом», как у Кэррола в «Алисе».
— Хорошо, — не стала церемониться она. — Только простыни ни к чему. — Сняла постель, и они прилегли.