Чуть не ежедневно она совершала набеги на клинику, прихватывая с собой дочерей. Часами простаивала у проходной, слезно умоляя впустить. Но все кончалось тем, что вызывали дежурного врача, давали ей бром, валерьянку, уговаривали держать себя в руках и терпеливо ждать. В такие минуты ей нравилось быть в центре внимания — на нее смотрели с уважением и сочувствием. А ведь рано или поздно пресса объявит имена пациентов доктора Косовского, и тогда ее фамилия, а может, и фотография, замелькает на газетных страницах. Нет, она, конечно, до глубины души потрясена тем, что случилось с мужем, но мысль о возможной популярности их семьи все чаще приходила в голову.
То-то запричитает, заахает, узнав обо всем, приятельница Валентина.
И Мила Михайловна так ясно представила, как усядутся они за стол, как нальет она в стопочки винца и проговорит со слезами на глазах: «За покойного Ивана Игнатьевича!» — «Ну?! — подпрыгнет подруга. — Неужто скончался? Что же до сих пор молчала?» — «И скончался и в то же время жив», — скажет она загадочно, промокнув глаза платком. «Ничего не понимаю», — пробормочет Валентина. «Думаешь, я понимаю!» — воскликнет она. И вот тогда обрушит на подругу свою тяжелую, невыносимую тайну.
Позвонили. Мила Михайловна вскочила, бросилась к двери. «Наконец-то пришла», — подумала она.
На пороге стоял Бородулин. Был он бледный, чуть осунулся, и одежда висела на нем, как с чужого плеча.
Отпустили! — охнула она, забыв на миг обо всем, что рассказывал Косовский. Засуетилась, забегала, схватила его под руку и потянула в комнату.
Тощая, кудрявая блондинка не понравилась Некторову и привела в замешательство, когда вдруг разрыдалась на его груди. Тут же откуда-то появились две девчушки лет пяти и семи, очень похожие на Ивана Игнатьевича, и эта похожесть неожиданно отозвалась теплым еканьем в сердце.
— Что, малышки, как жизнь? — деланно бодрым тоном спросил он, смущенно проходя в комнату и присаживаясь на стул. — Вас зовут…
— Ира и Кира, — быстро подсказала Мила Михайловна, испуганно взглянув на него.
— Ира и Кира, — повторил он.
— Какой ты стал смешной, — девочки рассмеялись. — Когда выздоровеешь, сыграешь с нами в «тумборино»? — спросила младшая.
— Я потом все объясню. — Бородулина прижала к щекам Некторова ладони и жадно заглянула ему в глаза. — И вправду не совсем тот, — пробормотала она. — Погуляйте еще, — отстранила от него девочек.
— Мы так соскучились, — обиделась старшенькая.
— Ты обещал поехать с нами в лес и наловить под цветочками лампумпонов. Мы увидим их, правда? — прошепелявила малышка.