Я поднялся (боль только усилилась), надел дешевые солнцезащитные очки, которые купил, отправляясь с севера в Дерри, принял пять таблеток аспирина. Их хватило, чтобы одеться и влезть в пальто. Я понимал, что оно мне не помешает. Утро выдалось холодным и серым, с минуты на минуту мог пойти дождь. В определенном смысле такая погода играла мне на руку. Боюсь, при солнечном свете я бы не выжил.
Я решил не бриться, хотя на подбородке и щеках вылезла щетина. Если бы встал под яркий свет – удвоенной силы, спасибо зеркалу, – мои мозги расплавились бы. Я не мог представить, как пережить этот день, и не стал даже пытаться. Шаг за шагом, говорил я себе, медленно спускаясь по лестнице. Одной рукой я держался за перила, во второй нес сувенирную подушку, скорее всего напоминая при этом Кристофера Робина – переростка с плюшевым медвежонком. Шаг за ша...
Стойка перил с треском переломилась.
Меня бросило вперед, в голове загрохотало, руки взметнулись в воздух. Я выронил подушку (с револьвером внутри), царапнул рукой по стене. В последнее мгновение, прежде чем я покатился кубарем вниз ко всем вытекающим последствиям в виде сломанных костей, мои пальцы ухватились за старомодное бра, прикрученное к стене шурупами. Я вырвал их из штукатурки, но электрические провода оказались достаточно прочным, и я сумел удержаться на ногах.
Сел на ступеньку, уткнувшись раскалывающейся головой в колени. Боль пульсировала синхронно с громовыми ударами сердца. Слезящиеся глаза не умещались в глазницах. Я мог бы сказать, что мне хотелось уползти обратно в квартиру и на все плюнуть, но это ложь. Если по правде, мне хотелось умереть прямо там, на лестнице, и покончить с миром. Неужели есть люди, которые мучаются такой головной болью не единожды, а часто? Если так, да поможет им Бог.
Только одно могло заставить меня подняться, и я вынудил визжащий от боли мозг не только подумать об этом, но и увидеть: внезапно исчезающее лицо ползущего ко мне Тагги Даннинга. Его взлетающие в воздух волосы и мозги.
– Все хорошо, – пробормотал я. – Все хорошо, да, все хорошо.
Я поднял сувенирную подушку и, пошатываясь, добрался до нижней ступени. Вышел в сумрачный день, который казался мне невыносимо ярким, как полдень в Сахаре. Полез за ключами. Не нашел их. Зато нащупал здоровенную дыру в правом переднем кармане. Прошлым вечером никакой дыры не было. Я мог в этом поклясться. Маленькими шажками я развернулся. Ключи лежали на крыльце среди россыпи мелочи. Я наклонился, почувствовал, как свинцовый шар в голове покатился ко лбу. Поднял ключи и направился к «Санлайнеру». Когда повернул ключ зажигания, мой ранее надежный «Форд» отказался заводиться. Щелкнул соленоид. И все.