– «В целом» напоминает мне Александра Поупа. Вы понимаете, осуждать, делая вид, что хвалишь[93].
– Я не совсем в этом смысле. – Опять оговорка. – Просто... черт побери, Джордж, это совсем не то, чем вы должны заниматься. Вы должны учить. А если вы опубликуете такую книгу, ни одна школа в Соединенных Штатах не возьмет вас на работу. – Она помолчала. – Разве что в Массачусетсе.
Я не ответил. Лишился дара речи.
– Что вы сделали с Майком Кослоу... что вы сделали для Майка Кослоу... я не видела ничего более удивительного.
– Мими, это не я. У него природный та...
– Я знаю, что у него природный талант, это стало понятно, как только он вышел на сцену и открыл рот, но вот что я вам скажу, друг мой. Этому меня научили шестьдесят лет жизни и сорок из них – в школе. Артистический талант встречается гораздо чаще, чем талант раскрыть артистический талант. Любой родитель может железной рукой раздавить его, но раскрыть его – гораздо сложнее. Вы этим талантом обладаете, и его у вас гораздо больше, чем другого таланта, позволившего это написать. – Она похлопала по стопке листов, лежавшей перед ней на кофейном столике.
– Я не знаю, что и сказать.
– Скажите спасибо и поблагодарите за мою проницательность.
– Спасибо, и вашу проницательность превосходит только ваша красота.
Эта моя реплика вызвала весьма сухую улыбку.
– Не выходите за рамки, Джордж.
– Не буду, миз Мими.
Улыбка исчезла. Она наклонилась вперед. Синие глаза за очками стали очень большими, заняв чуть ли не пол-лица. Кожа под загаром пожелтела, всегда худые щеки просто ввалились. Когда это произошло? Заметил ли это Дек? Дурацкий вопрос, как сказали бы детки. Дек не заметил бы, что носки у него разного цвета, пока не снял бы их вечером. Может, не заметил бы и тогда.
– Фил Бейтман больше не грозится уволиться. Он выдернул чеку и бросил гранату, как сказал бы наш обаятельный тренер Борман. А это означает, что на кафедре английского языка открылась вакансия. Идите в штат ДОСШ, Джордж. Ученики вас любят. А после этого спектакля для старшеклассников в городе вы – второй Альфред Хичкок. Дек ждет ваше заявление – он сказал мне об этом вчера вечером. Пожалуйста. Эту книгу опубликуйте под псевдонимом, если хотите, но приходите к нам и учите детей. В этом ваше призвание.
Мне очень хотелось согласиться, потому что она все говорила правильно. Писать книги – это не мое, как и убивать людей, пусть они в полной мере заслуживали смерти. Плюс Джоди. Я приехал сюда чужаком, оставившим за спиной не только родной город, но и эпоху, и первые же слова, услышанные мной здесь – от Эла Стивенса, в его закусочной, – дышали дружелюбием. Если вы когда-либо тосковали по дому, если чувствовали себя оторванным от людей и вещей, которые составляли вашу естественную среду, то знаете, как важны добрые слова и дружеские улыбки. Джоди являл собой антипод Далласа, и теперь эта женщина, один из столпов местного общества, просила меня из гостя стать горожанином. Но переломный момент приближался. Конечно, время еще оставалось. Возможно...