– Но вы приехали слишком рано.
– Ничего не могу с собой поделать, – ответил я. – Наверное, приеду раньше и на собственные похороны.
Она рассмеялась и пожелала мне хорошего дня. Я купил «Тайм» и пошел в ресторан, где заказал «Девятое облако» – салат от шеф-повара. Мне принесли огромную тарелку, а я слишком нервничал, чтобы ощущать голод – не каждый день встречаешь человека, который собирается изменить историю, – но еда позволила убить время в ожидании самолета, на котором летел Освальд с семьей.
Я сидел в кабинке, откуда открывался отличный вид на общий зал. Он был почти пуст, и мой взгляд зацепился за молодую женщину в строгом темно-синем костюме. Волосы забраны в аккуратный пучок. В каждой руке – по чемодану. К ней подошел негр-носильщик. Она покачала головой, улыбаясь, потом ударилась рукой о боковую стенку киоска «Помощь путешественникам», когда проходила мимо. Выронила один чемодан, поставила на пол второй, потерла локоть. Подняла чемоданы, пошла дальше.
Сейди улетала на шесть недель в Рино.
Удивило ли это меня? Ни в малейшей степени. Опять все сходилось в одной точке. Я уже начал к этому привыкать. Возникло ли у меня неодолимое желание выскочить из ресторана и остановить ее, пока еще не поздно? Разумеется, возникло.
На мгновение это показалось не просто возможным, но и необходимым. Я бы сказал ей, что судьба (а не какая-то гармония путешествий во времени) свела нас вместе в аэропорту. В кино такой сюжетный ход всегда срабатывает, правда? Я бы попросил ее подождать, пока возьму билет до Рино, и пообещал бы объяснить все, как только мы там окажемся. А после шести обязательных недель проживания в Рино мы угостили бы выпивкой судью, который разведет ее, перед тем как поженить нас.
Я уже начал вставать со стула, когда увидел обложку журнала «Тайм», купленного на газетном лотке. С обложки мне улыбалась Жаклин Кеннеди, сияющая, в платье без рукавов с V-образным вырезом. Заголовок гласил; «СУПРУГА ПРЕЗИДЕНТА В ЛЕТНЕМ НАРЯДЕ». И пока я смотрел на фотоснимок, он вдруг начал из цветного превращаться в черно-белый, а счастливая улыбка сменилась пустым взглядом. Теперь Жаклин стояла рядом с Линдоном Джонсоном в самолете «Борт номер один», но уже не в красивом (и чуть сексуальном) летнем платье. Его место занял испачканный кровью шерстяной костюм. Помнится, я читал – не в записях Эла, где-то еще, – что вскоре после того, как мужа миссис Кеннеди официально признали мертвым, супруга Джонсона подошла к ней в больничном коридоре, чтобы обнять, и увидела на этом костюме ошметок мозга убитого президента.