– Zharkoye вкусное, mamochka. – Марина улыбнулась.
– Нет, ничего такого я есть не могу, – ответила Маргарита.
– Черт, мама, ты даже не знаешь, что это.
Она его словно и не услышала.
– Приведет к расстройству желудка. А кроме того, я хочу успеть на восьмичасовой автобус. После восьми в салоне слишком много пьяных мужчин. Ли, дорогой, тебе нужно починить ту ступеньку на крыльце, прежде чем кто-нибудь сломает ногу.
Он что-то пробормотал, но Маргарита уже потеряла к сыну всякий интерес. Наклонилась, словно ястреб, пикирующий на полевую мышь, и схватила Джун. В бинокль я увидел страх на личике малышки.
– Как сегодня моя маленькая КРАСОТКА ? Как моя НЕНАГЛЯДНАЯ? Как моя маленькая DEVUSHKA?
Ее маленькая devushka, перепуганная до смерти, заревела в голос.
Ли шагнул к матери, чтобы забрать малышку. Красные губы Маргариты искривились, и только очень милосердный человек сказал бы, что в улыбке. Я бы назвал это оскалом. Должно быть, Ли пришла в голову та же мысль, потому что он отступил. Марина кусала нижнюю губу, ее глаза округлились от ужаса.
– О-о-о-о, Джуни! Джуни-Муни-Спуни!
Маргарита закружила по вытертому зеленому ковру, игнорируя отчаянные крики Джун точно так же, как раньше игнорировала злость Ли. Она будто питалась этими криками. Через какое-то время Марина не выдержала. Встала и направилась к Маргарите, которая отпрянула от нее, прижимая малышку к груди. С другой стороны улицы я мог представить себе стук ее больших белых медсестринских туфель: клад-кламп-клад. Марина ее преследовала. Маргарита, возможно, придя к выводу, что достаточно ясно выразила свою позицию, отдала ребенка. Указала на Ли. Потом заговорила с Мариной громким голосом учителя английского языка.
– Он набрал вес... когда вы жили у меня... потому что я готовила ему... его ЛЮБИМЫЕ блюда... но он все равно СЛИШКОМ... ЧЕРТОВСКИ.. ТОЩИЙ!
Марина смотрела на нее поверх головы малышки, ее красивые глаза широко раскрылись. Маргарита закатила свои, то ли от нетерпения, то ли от отвращения, потом шагнула к Марине. Пизанскую лампу уже включили, и блики отражались от линз «кошачьих» очков.
– СЛЕДИ ЗА ТЕМ... ЧТО ОН ЕСТ! НИКАКОЙ... ПРОСТОКВАШИ! НИКАКОГО... ЙОГУРТА! ОН... СЛИШКОМ... ХУДОЙ!
– Худой, – с сомнением повторила Марина. В безопасности маминых рук Джун лишь тихонько всхлипывала, успокаиваясь.
– Да! – ответила Маргарита и повернулась к Ли. – Почини ту ступеньку!
С этим она и ушла, задержавшись лишь на мгновение, чтобы звонко чмокнуть внучку в макушку. Направляясь в сторону автобусной остановки, она улыбалась. И как-то помолодела.