– Резиденция де Мореншильдта, чем я могу вам помочь? – Это не Джин. Вероятно, служанка... И откуда у де Мореншильдтов такие деньги?
– Я хотел бы поговорить с Джорджем.
– Боюсь, он на работе, сэр.
Я достал ручку из нагрудного кармана.
– Вас не затруднит дать мне его телефон?
– Конечно, сэр. Си-Эйч-пять-шесть-три-два-три.
– Благодарю. – Я записал номер на тыльной стороне ладони.
– Могу я узнать, кто звонил, если вы не сможете с ним связаться, сэр?
Я повесил трубку. Меня вновь окутал холод. Этому я мог только порадоваться. Если мне когда и требовалась холодная ясность ума, так это сейчас.
Я бросил в щель другой дайм, и на этот раз секретарша сообщила мне, что я позвонил в «Сентрекс корпорейшн». Я сказал, что хочу поговорить с мистером де Мореншильдтом. Она, разумеется, пожелала знать, а зачем мне это нужно.
– Передайте, что речь пойдет о Жан-Клоде Дювалье и Ли Освальде. Передайте, что ему от этого разговора будет только польза.
– Ваше имя, сэр?
Паддентарю здесь не катило.
– Джон Леннон.
– Пожалуйста, подождите, мистер Леннон. Я посмотрю, свободен ли он.
Обошлось без музыкальной заставки, и я решил, что это скорее плюс, чем минус. Привалился к горячей стене и прочитал надпись на табличке: «ЕСЛИ ВЫ КУРИТЕ, ПОЖАЛУЙСТА, ВКЛЮЧИТЕ ВЕНТИЛЯТОР». Я не курил, но включил вентилятор. Не помогло.
В ухе щелкнуло, достаточно громко, чтобы я поморщился.
– Соединяю, мистер Ди.
– Алло? – Веселый, громкий, хорошо поставленный актерский голос. – Алло? Мистер Леннон?
– Привет. Эта линия не прослушивается?
– Что вы?.. Разумеется, нет. Одну минуту. Я только закрою дверь.
Пауза. Потом голос вернулся.
– Так о чем речь?
– О Гаити, друг мой. И о нефтеносных участках.
– А при чем тут мсье Дювалье и этот парень Освальд? – Никакой тревоги, только веселое любопытство.
– Вы знаете их слишком хорошо, чтобы называть по фамилиям, – ответил я. – Так что зовите по-простому, Бэби-Док и Ли. Почему нет?
– Я сегодня чертовски занят, мистер Леннон. Если вы не скажете мне, чем вызван ваш звонок, боюсь, мне придется...
– Бэби-Док может одобрить выделение участков на Гаити, которые вам не удается получить последние пять лет. Вам это известно. Он правая рука отца, он руководит тонтон-макутами, и он первый в очереди на большое кресло. Вы ему нравитесь, и нам вы нравитесь...
Теперь в голосе де Мореншильдта появился реальный человек.
– Говоря «нам», вы подразумеваете...
– Вы нравитесь нам всем, де Мореншильдт, но мы обеспокоены вашим общением с Освальдом.
– Господи, я едва знаю этого парня! Я не видел его шесть или восемь месяцев.
– Вы виделись с ним в Пасхальное воскресенье. Вы привезли маленькой девочке набивного кролика.