— Прошу извинить меня, благородные дамы, за внезапное вторжение, но меня принудили покинуть Ганновер, как только все вещи были упакованы, и я, учитывая погоду, решил не медлить. Нас всего трое, и нам пришлось бы защищать обоз, если бы мы вдруг встретили злоумышленников...
— Извинения излишни, — сказала Аврора. — Вы доставили имущество нашего брата?— Его личные вещи. Мне повезло: я получил разрешение забрать их до проведения торгов.
— Какие еще торги? — возмутилась Амалия. — Допустим, с графом Филиппом стряслась беда. Разве не мы вправе распоряжаться его собственностью?
Аврора ощутила ком в горле.
— Неужели его уже сочли... погибшим?
— И да, и нет. Там шепчутся — очень опасливо! — о его дуэли с неким офицером графом Липпе, исход которой был не в пользу графа Филиппа.
Произнеся эту новость, секретарь вдруг так расчихался, что девушка сжалилась над ним.
— Мой бедный друг, вы страшно продрогли, а мы учиняем вам допрос! Немедленно высушитесь, переоденьтесь, выпейте чего-нибудь горячего — и милости просим опять к нам. Мы ждем вас к ужину.
— Как я вам благодарен! За груз будьте спокойны, ваши и мои люди наверняка уже поставили его под навес.
Когда Гильдебрандт вернулся, сухой и снова безукоризненный, сестры сначала заставили его поесть и только потом возобновили свои расспросы. Начала Аврора:
— Какая-то сомнительная эта история с Липпе... Я отлично его знаю: будучи одним из любовников «этой Платен», он пытался ухаживать и за мной. С моим братом он не перекинулся и парой слов. К тому же никто никогда не делал из дуэлей тайн. Если бы Филипп погиб, то тело принесли бы домой, а победитель не стал бы спасаться бегством. И потом, что послужило причиной ссоры?
— Госпожа фон Платен. Якобы граф Филипп к ней вернулся, и Липпе это не понравилось.
— Драться из-за этой старой потаскухи? — всплеснула руками Аврора. — Если бы из-за нее бились насмерть, то мужское население Ганновера сократилось бы по меньшей мере вдвое!
— Тем не менее двор Херрензаузена придерживается именно этого объяснения: якобы граф Липпе убил соперника и скрылся...
— Утащив с собой тело? Так и я поверила!
— Как бы то ни было, граф Филипп больше не появлялся в Ганновере, где стал нежелательным лицом. Хотя было бы странно, если бы о его возвращении стало кому-то известно: я свидетель тому, насколько он был осторожен. Но ведь надо было что-то ответить генералу Баннеру, показывавшему клыки от имени саксонского князя-курфюрста и грозившего вот-вот выйти из терпения!
— И генерал этим удовлетворился? — теперь уже изумилась Амалия. — Надо требовать розыска Эберхарда фон Липпе. Он обязательно найдется: он не из тех, кто прячется, тем более из-за дуэли.