— «Мы» означает… — Элиза кивнула на пустые мастерские за окном, где сейчас хозяйничали солдаты.
— Ладно, — проговорил Даниель, — «нас» больше нет. «Мы» рассеялись, и собрать «нас» снова будет непросто.
— А ваши органы на дне реки.
— Да.
— У вас есть чертежи? Схемы?
— По большей части у нас в голове.
— Тогда вот что бы я сказала, — начала Элиза, — если бы подводила баланс. Идеи очень хороши. Качество работы превосходно. Однако это идеи Лейбница, они устоят либо рухнут вместе с ним и его репутацией. Сейчас его репутация в глазах Ганноверов, правящего дома этой страны, очень низка. Каролина любит доктора и пыталась помирить его с сэром Исааком, но ничего не вышло. Даже став королевой, она мало что сможет изменить — настолько несовместимы идеи Лейбница с идеями Ньютона. Иное дело, будь идеи Лейбница полезны практически, но пока нет и этого, а идеи Ньютона полезны уже сейчас. Логическую машину, вероятно, построят не скоро — может, лет через сто или даже больше. И до тех пор всё это не будет стоить ничего.
— Хм. Труд моей жизни не стоит ничего. Горько слышать.
— Я всего лишь говорю, что сейчас вам никто за него не заплатит. Однако великий монарх на Востоке охотно поддерживал ваши исследования. Пошлите ему всё. Золотые карты, ваши записки и чертежи, то, что прислал Енох Роот из Бостона — пусть всё отправится на Восток, где хоть один человек это ценит.
— Хорошо. Я как раз этим занимаюсь.
Элиза отвернулась от окна и очень внимательно оглядела Даниеля Уотерхауза. Только что она загнала его в угол. Сейчас ей в голову пришла какая-то мысль: неожиданная и явно неприятная.
— Вам кажется, будто это всё? Когда вы, Даниель, говорите о труде своей жизни, вы включаете в него только работу над логической машиной.
Даниель показал пустые ладони.
— А что же ещё?
— По меньшей мере есть ваш сын Годфри, которого вы должны дальше воспитывать! Один ребёнок в Бостоне сегодня — миллионы потомков в будущем.
— Да, но каких, в какого рода государстве?
— А вот это уж зависит от вас. А если оставить в стороне Годфри — вспомните, что вы совершили за последний год, с тех пор, как получили письмо от принцессы Каролины!
— Я помню только бессмысленную суету.
— Вы многое сделали для своей страны. Для машины мистера Ньюкомена. Для отмены рабства. Для Ньютона и Лейбница, хотя они оба, возможно, не ценят ваших усилий.
— Как я уже сказал, мне всё кажется бессмысленной суетой. Однако вы дали мне пищу для размышлений: мысли, которые я смогу пережевывать до конца жизни.
— Не надо их пережевывать! Извлеките суть! Поймите, как много вы сделали.