— Райская Птичка так ничего про себя и не рассказала, — повторила Андреа.
Брэд кивнул, соображая, как побыстрее отсюда уйти. Но Андреа была преисполнена решимости.
— Она права. Почему бы вам не рассказать о себе, Райская Птичка? — предложил он.
Та вспыхнула:
— Вряд ли я чем-нибудь могу быть вам полезна.
— Она видит мертвецов, — сказал Рауди.
«Психопатические галлюцинации», — подумал Брэд.
Птичка даже не попыталась возразить.
— И духов, — добавила Андреа.
— Вы хотите сказать, призраков?
— Что-то в этом роде. — Андреа пожала плечами. — Стоит ей прикоснуться к телу убитой, и она будет знать, кто убил. Разве не так, Птичка?
— Сомневаюсь. И хватит болтать, Дри.
— Но ведь это правда.
— А вы давно здесь, Птичка?
— Семь лет. Мне тогда было девятнадцать.
Чем-то эта девушка отличалась от остальных обитателей. Кажется, он нашел ответ: как истинная женщина, Птичка не раскрывает своих тайн.
— И вам ничего не припоминается, когда я описываю убийцу? Может, видели кого-то похожего?
Она на секунду задумалась.
— Нет.
Андреа выглядела недовольной.
— Птичка не доверяет мужчинам. Ее однажды обидели. — Она снова заплакала, и Райская Птичка принялась ее утешать.
«Каково быть на месте этих двоих? — вдруг подумалось Брэду. — Каково это — жить рядом с ними?»
Последние десять лет он провел, оплакивая утрату Руби, этого ангела, посланного с небес. Ее оторвали от него, и он буквально рассыпался на куски. Все эти годы искал Руби замену.
Разумеется, его боль несравнима с той тайной болью, что испытывает Райская Птичка. Что привело ее сюда, в это пристанище отверженных? Кто любил эту несчастную женщину? Какие надежды ведут ее по жизни?
Он испытал прилив сострадания, смешанного с острым чувством стыда. По сравнению с этой женщиной у него — царская жизнь. И все же он проводит ее в одиночестве и тоске. Жалея себя.
Нахлынувшее чувство было таким сильным, что Брэд даже испугался, как бы другие не заметили, при всех его стараниях оставаться хладнокровным. Он отвернулся.
Ники взяла инициативу в свои руки.
— Кое-кто утверждает, что людей можно чувствовать, подзаряжаться их… энергией, даже после того как тех не стало. Может, это ваш случай, Птичка?
— Трудно сказать, как мне все открывается. Просто открывается. Врачи говорят, это зрительные галлюцинации, психоз, шизофрения. Я вижу нечто и не могу сказать, что это — память или игра воображения.
— Именно так врачи и должны говорить. Но вы-то с ними не согласны?
— Повторю: ничего не могу сказать. Вижу — и все.
— Вы принимаете лекарства?
— Нет.
— А я — да, — встряла Андреа. Ее хорошенькое личико снова исказилось. Казалось, слезы вот-вот в очередной раз заструятся по щекам.