Я преклонил перед королем колено, приветствуя его и собравшихся. И соблаговолил.
Я рассказал очень коротко — не время было сообщать подробности своего несчастья или же пугать праздничную толпу описанием колдовства. Сказал только главное — что пришел жаловаться на сэра Этельреда, обманом и магией завладевшего моей землей. И кроме того, заколдовавшего моего друга, Роланда, которого колдун обманом вынудил тоже принять в этом участие. Я говорил коротко и горячо, и только собрался добавить, что меня против всякого права держали в плену, выдавая за мертвого — как вдруг меня перебили.
— Я протестую, — сказал за спиной очень ясный, очень знакомый голос.
Не веря своим ушам, я обернулся. Робин стоял в своих блестящих поножах, широко расставив ноги — как у себя в лесу, перед тем, как отдать разбойникам очередной приказ. Бледен он был, однако, и с лицом, сведенным тревогой. И слова протеста исходили именно из его рта!
— По порядку, сэр, кто бы вы ни были, — нахмурилась леди королева. — Прежде всего не соизволите ли представить себя, чтобы мы знали, из чьих уст исходит обвинение сэра Эрика во лжи.
— Простите, госпожа моя, за неучтивость, — разбойничий атаман отвесил краткий поклон. — Мое имя вряд ли известно в Городе, но я тоже ваш подданный и претендую на долю королевского внимания и милосердия.
— Назовитесь.
— Робин Черного Орла, сын барона Хогарта… незаконный сын, простите, ваше величество.
Не знаю, какие лица стали у людей на трибунах. Мое же вытянулось почти до колен. С тоскливой любовью, поздним узнаванием смотрел я на этого человека, брата Роланда, и понимал, что он не лжет. Я же сразу узнал его. По голосу. По голосу.
— То, что вы в родне северных баронов, сэр Робин, еще не дает вам права обвинять во лжи других достойных людей.
— Мой король, вы понимаете, что это значит, — Робин подался вперед, глядя снизу вверх. — За каждое свое слово я готов присягнуть и ответить кровью. Не приведи Господь, я не называю сэра Эрика — (поклонился в мою сторону — коротко дернулся) — лжецом. Просто он не знает всего. Рыцарь Этельред тут ни при чем. Я перед Богом, Вашим Величеством и всем собранием обвиняю сэра Роланда Черного Орла в колдовстве и предательстве.
У меня в голове что-то щелкнуло. Стало очень горячо, даже жарко. Я сказал — и снова мой голос послышался как-то со стороны, потому что не хотелось этого говорить — но иначе было никак нельзя.
— Вы лжете, Робин. Вы клевещете на моего друга. Сейчас же берите свои слова обратно.
Робин смотрел на меня отчаянными глазами. Они были сейчас почти черными. Мы стояли в шаге друг от друга, и Робин ужасно походил на более темный вариант Роланда. То же удлиненное лицо. И выгнутые брови. И тонкий нос… И голос, когда он ответил: