Мальчишка захмелел быстро, усталость брала свое. Зеваки разошлись, и вскоре рядом с парнем осталась только молодая потаскушка, у которой еще сохранилась некая тяга к романтике.
Потаскушку звали Артемида. Ее волосы были лишены цвета перекисью водорода – блондинки, натуральные или крашенные, пользовались неизменной популярностью у флотских, воевавших с белокурыми атлантами. Взгляд светло-карих глаз порой казался по-детски беззащитным, порой – даже глуповатым. В остальном в ней не было ничего необычного – неплохая фигурка, симпатичное личико… от других портовых шлюшек ее отличала лишь эта беззащитность.
Но этот трогательный взгляд сочетался с опытом соблазнения. Тем не менее, его нельзя было назвать наигранным – именно такими глазами Артемида смотрела на мир. И не было ее вины в том, что в этом мире ей досталось только такое место. Однако, ее тяготило такое положение вещей, неудивительно, что она сразу же потянулась к парню, который нашел в себе смелость выступить против сложившегося порядка вещей. Именно это сначала и привлекло Артемиду.
Как-то незаметно для других она приблизилась к пареньку, отвлекая его внимание, а он, не привыкший, наверное, к женскому обществу, и к тому же изрядно захмелевший, что называется, "поплыл". Он смеялся над ее шутками, обнимал ее – сперва скромно, за плечи, потом за талию. Артемида, опытная в таких делах, умело подыгрывала мальчику, а он словно сам удивлялся своей смелости. Было понятно, что происходящее для него очень вновь, возможно, такое случилось с ним в первый раз. Но также было очевидно, что ему нравится то, что происходит, нравится Артемида и те новые переживания, которые он испытывал благодаря ей. Наконец она подхватила его под руку и утащила наверх, в номера, сунув вышибале положенную таксу из выигранных денег. А незнакомец, следивший за парнем, остался сидеть за своим столиком. Парень никуда не денется, учитывая, что выход в заведении один. Правда через какое-то время от слежки приходится отвлечься – с улицы доносится тревожный шум.
***
– Т-ты не за т-того меня п-прин’маешь.
– Почему? Я видела, как ты дрался, – Артемида по-кошачьи трется о его щеку, – ты – настоящий мужчина.
– Т-ты ош-ш’баешься…
– Ну, что ты такой застенчивый! Я тебя хочу. А ты меня разве нет?
– Хочу, – признается парень, густо краснея, – но…
– Никаких но! Ну давай, что ты? Я сделаю тебе приятно, обещаю.
Она толкает его в грудь, опрокидывая на диван, и садится на него верхом.
– Или этот мудак тебе яйца отбил совсем?
– Н-нет… но…
– А это мы сейчас проверим… – она говорит, а ее пальцы уже расстегивают его брюки.