Она схватила Тристану за руку:
– Идем, идем же, скорее!
И Тристана пошла за ней внутрь странного купола, а за ними пошли и остальные.
Под куполом воздух был не таким, как снаружи. Он не был затхлым, скорее – каким-то безвкусным. Спустившись на несколько ступеней вниз, экипаж оказался на широкой круглой площадке, и едва Доктор Иллов вступил на нее (последним из присутствующих), площадка стала медленно опускаться.
Люди запаниковали, но внезапно сплошная стена превратилась в четыре колонны, и в проемах между ними экипаж увидел нечто, от чего заложило дух даже у капитана, несмотря на то, что он видел в Пламенеющем городе. Внутри острова находилось огромное пространство, циклопические машины непонятного назначения, некоторые из которых размерами превосходили линкор, выступали из всех стен по направлению к центру, где виднелась некая кубическая конструкция. Сначала она казалась маленькой, но затем становилась все больше и больше; уже различимы были детали: исполинские маски (похожие и не похожие на лицо человека) по углам куба, странные гребни на его гранях.
Чем ближе их платформа приближалась к кубу, тем больше он казался, но лишь когда она поравнялась с ним, люди смогли оценить размеры этого сооружения. Лица на углах были больше, чем рост паробота, а сами грани простирались в каждую сторону на длину фрегата.
Наконец, платформа остановилась возле квадратного проема в два человеческих роста высотой. Края проема были обрамлены уже знакомыми гребнями, над ним выступало из стены такое же безликое лицо, под которым была вытеснена надпись на языке, который не знали ни Тристана, ни Эйден, ни Дит.
– Ну-с, читай, знаток древнего языка, – ухмыльнулся Иллов, глядя на капитана. Тот поморщился:
– Будто сам не можешь… «Храм пророка Иса… Иза…»
– Не важно, ниже что?
– «Заповедей которого боится Око»?
– Не боится. У нас такого слова нет. Исполняет со страхом, или даже обречено исполнять…
– Как мы… – печально сказал ангел Эйден. – Мы ведь тоже исполняем службу свою со страхом, обречены жить по уставам Ока.
– Это вас сильно тяготит? – спросила Эйден, и в голосе ее чувствовалась забота, та, которую Тристана привыкла считать безраздельно своей.
– Ну, его заповеди сами по себе неплохие: не нападать на людей и друг на друга, чтить Око, давшее нам разум и быть ему послушными… скорее, нас тяготит несвобода, мы ведь не принадлежим сами себе.
– Скоро это закончится, – уверено сказал Язон. – Как только мы войдем в эти двери. Вот только как в них войти, не вижу ни замка, ни ручки…
Он толкнул дверь манипулятором – раз, другой, третий… дверь не поддалась, но случилось нечто другое.