Я сама чуть было не попала под действие этих чар. Почему чуть? Потому, что смогла бежать, хотя каждая верста между нами раскаленным гвоздем входила в мою плоть и душу…
– Не ради тебя, – жестко ответила я. – У меня есть дела в Стольном, и…
– Значит, я для тебя больше ничего не стою? – в ее голосе была дрожь, но я не верила. Она – Княгиня, Творец дал ей Дар власти. Сопротивляться ему можно – надо просто помнить, что он есть.
– Если бы не стоила – я бы не вернулась, – а вот лгать я ей просто органически не могла, хоть и знала, что выгоднее было бы сказать неправду. – Просто ты никогда…
– Хватит мне твоих нравоучений! – взорвалась она. – Не маленькая! Ты всегда умела красиво выкручиваться! Что угодно, лишь бы не быть со мной!
– Я тысячу раз объясняла тебе, – как можно спокойнее попыталась ответить я, – почему не могу согласиться…
…и еле уклонилась от летящего бокала. Богемского стекла, кстати. А ведь чтобы добраться до мрачного Богемского воеводства, надо было пересечь Отроги Трансильвании с ее могущественной Зоной.
– А ты! всегда! умела! оправдываться! – она швыряла слова не хуже, чем бокалы. – Что угодно, лишь бы не быть со мной!
– Но я же предлагала тебе…
…А это была уже ваза, с голубой финифтью, из Султаната. Финифть брызнула, словно вода.
– Ненавижу тебя! Слышишь, ты, ненавижу! Пошла прочь! Тебе нравится Зона – вот и хиляй в нее, чтобы я тебя не видела!!! Ненавижу, чтоб тебя Тварь разорвала!
Ее бледные пальчики сомкнулись вокруг Посоха.
– Но-но! – я подалась вперед, концентрируясь. – Оля, только не это! Посох – он до Конца Света сработан, ты его напрочь разобьешь…
Как всегда в наших ссорах, я упустила момент, когда гнев Оли сменился апатией.
– Ты его поймаешь, – Оля улыбнулась своей обычной улыбкой – легкой, недоверчивой… лишь я видела другую ее улыбку.
– И что? Если Княгиня сама отдаст кому-то посох – она отрекается от власти. Ты этого хочешь?
– По-моему, этого хочешь ты!
Мне словно пощечину отвесили.
– Выпусти меня! – крикнула я. – Если ты считаешь меня такой…
…то тебе явно нашептали это наши активистки – Двойка, Шестерка и Одиннадцатая – подсказывал здравый смысл, но, псья крев, я тоже имею право на эмоции!
Мы смотрели друг на друга, наши глаза пылали, ну, во всяком случае, ее глаза источали гнев…
– Пошла прочь! Глаза мои бы тебя не видели! Нравится быть витязем – скатертью дорожка!
Я услышала, как открываются за моей спиной двери зала. Не знаю почему, но, выходя, я сказала:
– А я все равно люблю тебя.
…судя по звуку, это опять была ваза. Ну, хоть не Посох. Я отвернулась от закрывшейся двери, и…