Если говорить откровенно, не сразу, далеко не сразу жизнь этих людей войдёт в прежние рамки. По лесам и горам и сейчас скрывается достаточно банд, более мелких и потому менее уязвимых для регулярной армии. Ещё годик-другой они протянут, потреплют обывателям нервы, продолжат лить их кровь и насильничать. Потом мы их перещёлкаем поодиночке. Собственно, я сразу предложил Аштии бросить мои пять с лишним тысяч (прибыло запланированное подкрепление, которое по ситуации не требовалось, и мой отряд опять разбух) мелкими группами на прочёсывание западных областей Империи.
— Нет, — сказала её светлость. — Ты и твои люди должны присутствовать на параде.
На параде так на параде. Проезжая мимо горного массива, окружавшего городок Сияние, я вспомнил, что тут неподалёку начинается Мурмий. А там в своей деревне, дай бог, и сейчас в добром здравии пребывают родители и братья моей жены. Как ни крути — родственники. В конце концов, чин я или не чин? Могу себе позволить чуточку воспользоваться служебными возможностями.
Поэтому, выбрав отряд в тридцать человек, приказал им наведаться в родную деревню Моресны и узнать о судьбе угольщика Нишанта. Если он жив и здоров — предложить присоединиться к армейскому обозу и совершить путешествие до столиц в полной безопасности.
Мои бойцы вновь присоединились к отряду чуть больше чем через сутки — к следующему вечеру, и доложили, что приказ выполнен. Угольщик Нишант и его супруга, а также двое сыновей живы. Правда, судя по виду деревеньки, а точнее, её остатков, поселению пришлось трудно: дома сожжены, хозяйство разорено до основания. И поселиться угольщик был вынужден в землянке на отшибе. Отношение к нему односельчан неоднозначно, бывшего «богатея», да ещё удачно пристроившего дочку, откровенно недолюбливают.
Так что семья с восторгом приняла приглашение зятя. Да, в обоз сообщили, выделены места и для скарба (благо его немного), и для самих родственников командующего. Их накормят столько раз, сколько потребуется. Мой адъютант заверил, что позаботится об их размещении в столицах, если окажется, что мой дом разрушен или непригоден для жизни.
Наверное, следовало уделить тестю внимание хотя бы из вежливости, поприветствовать его, побеседовать, спросить, не нужно ли чего. Но именно сейчас на меня навалилась разом куча дел. И я просто отправил к Нишанту и его супруге своего адъютанта с пожеланием здоровья, мешочком золота и заверением, что они будут устроены должным образом и ни в чём не испытают недостатка.
Миновали край маженвийского хребта, знаменитый своими альпийскими лугами и садами у подножия, а значит, столицы скоро окажутся на расстоянии половины дневного перехода. Именно там нам надлежало остановиться, разбиться по родам войск, привести всё в порядок и ждать распоряжений. Именно в тот день Аше прислала мне свёрток, в котором были аккуратно уложены белоснежная шёлковая рубашка и алый плащ с вытканным на нём золотым ящером. Парадный плащ высшего генштабиста, его полагалось надевать только на крупные околовоенные мероприятия, а после них сразу сдавать.