Но тут же поспешно явилась мысль: с Костей все в порядке. Он знает греческий с детства. Она сама начинала учить язык, но бросила после того, что называла разрывом.
Она тихо ступала босыми ногами, ощущая кожей прохладные деревянные половицы. Как правильно, что в старом доме они с матерью ничего не меняли, только следили за порядком.
Здесь всегда хорошо пахло — деревом, травами, геранью на окне. Мать любит герань, как любила этот цветок бабушка. Но самым большим поклонником герани был дедушка. Он умер, когда Евгении исполнилось семь. Он был намного старше бабушки. Сначала он стал больше известен в биологии своими работами, чем она, но со временем жена даже затмила его. Теперь Евгении казалось, что он всегда стоял за спиной профессора Березиной и своим крепким мужским умом направлял ее к новым идеям.
Евгения заметила, что рыжая лейка на подоконнике полна воды. Значит, надо полить цветы. Она одарила каждый горшок щедрой порцией. Ей показалось, что цветы благодарно отозвались на заботу — сильнее запахли. Она стояла, не в силах отойти от них. Запах всегда влечет, иногда он действует на человека тайно, безотчетно.
Теперь, когда она работала вместе с матерью, она узнала много такого, о чем мало кому известно. Иногда такие знания их обладатели стараются хранить в тайне.
С помощью запахов можно, например, управлять поведением не только животных, но и человека. Всякий раз, натолкнувшись на эту мысль, она останавливала себя, опасаясь, что если пойдет дальше, то начнут мучить сомнения и подозрения. От некоторых она никак не могла отделаться… Конечно, она думала о Лильке. Надо же, она живет в той самой квартире в Тушине, но эта квартира теперь ее собственная.
Евгения мысленно прошлась по ней — столько дней и ночей они провели там вместе, Ева и Лилит. Веселые, беззаботные девочки…
Внезапно в уши ворвался крик Кости: «Черт знает, почему меня повело! Сама знаешь, я никогда не смотрел на нее!»
Сердце заколотилось быстро, тревожно. Неужели от запаха герани? — попыталась она обмануть себя.
Но перед глазами появилась Лилька. Ее лицо, ее молящие глаза, устремленные на мать: «Ирина Андреевна, флако-ончик бы? Ну, Ирина Андреевна!»
Это было перед тараканьими бегами. Но… но разве они извели весь флакон с приманкой, который дала им мать?
Нет, конечно! А ты — глупая гусыня! Зачем обманываешь себя, ты же знаешь, Лилька приманила его феромонами! И совершенно ясно, зачем — теперь стало ясно, когда прошло столько времени…
Евгения поставила лейку на подоконник. Потом схватила ее и помчалась на кухню. Она налила воды из-под крана, вернулась к цветам, втиснула лейку на старое место между горшками. Пускай вода отстоится.