Глава 4
Несколько слов о любви
Саломея совершенно точно знала, на что похожа любовь – на кленовый лист, прилипший к подошве, на влажные отпечатки в земле и на осеннюю стылую грязь. На седые космы дождя, что затянули окна, и на холод пустого коридора. На пластиковый стаканчик с горячим чаем. Его не хочется пить – вкус на редкость омерзительный, но – просто держать в руках, позволяя теплу напитка переходить в ладони, а оттуда – к самому сердцу, согревая этот оледеневший комок мышц.
До окончания пары – четверть часа, и Саломея, устроившись на широком подоконнике, ждет. Ей скучно просто сидеть и ждать, и она качает ногой, пытаясь стряхнуть с подошвы кленовый лист. Некогда он был красным и чуточку желтым, с крупными выпуклыми жилками, но теперь – истерся.
Дождь барабанит о цинковый подоконник. Мелодия дождя – или мелодия в дожде?
– Вы потерялись? – спрашивают у Саломеи, и она вздрагивает, не столько от страха или неожиданности, сколько потому, что никак не вяжется этот теплый бархатистый голос с холодной осенью.
– Простите, если напугал, но у вас очень уж потерянный вид.
– Я жду. Подругу.
Саломея подслеповато щурится. В коридоре мало света, и она никак не может разглядеть человека, стоящего не совсем рядом с ней, но достаточно близко, чтобы начать беседу.
– Давайте ждать вместе? – предложил он.
– Давайте. Хотите чаю? Он из автомата и невкусный, но еще горячий.
– Хочу.
На темных волосах его блестела влага. А синие глаза смотрели дерзко, и Саломея смутилась, но не отвела взгляд, словно опасаясь разорвать некую невидимую нить, протянувшуюся между ними. И с каждой секундой – старые часы словно пустили стрелки бегом – нить эта крепла.
– Саломея, – произнесла Саломея, чувствуя, как пылают ее щеки.
Холод отступил. И дождь за окном вдруг умолк. Сквозь серое стекло пробилось солнце, окружив и ее, и его коконом света.
– Аполлон, – он ответил, улыбаясь. – Похоже, у нас с вами общая беда – родители с фантазией.
Саломея рассмеялась – глупо, как смеются только влюбленные, неспособные сдержать радость.
– Ты веришь, что имя предопределяет судьбу? – спросил Аполлон, протягивая ей руку.
– Нет. Да. Не знаю пока что.
Его ладонь – надежнее всех ладоней. И якорь. И причал. И точка опоры. И рычаг, с чьей помощью она способна перевернуть мир.
– И я не знаю. Слушай, а ты очень сильно хочешь… дождаться?
До звонка оставалось минуты три или всего даже две. Ждать-то недолго, но что потом? Встреча с подругой? Прощание с Аполлоном? Или, в лучшем случае, прогулка втроем. И Саломея будет третьей – лишней – всегда получалось именно так. Но не сегодня!