Даже охранник, который нас сторожит ночью, говорит, что немцы не справятся на всех фронтах одновременно и что «шляк их трафит».
29 июля
Нашёл во дворе круглый значок, который всегда носил Хелё. На кружке размещён Hackenkreuz (свастика), а вокруг надпись по-голландски. Занёс его голландцу Хелё. Когда я ему заявил, что у меня к нему дело, он мне приказал встать в трёх метрах от него и говорить. Я ему отдал фашистский значок и сказал, где я этот значок нашёл. Хелё на это сперва ничего не ответил, а потом вынул сигарету («Юно» или «Салем») и дал мне. Сказал, что я получу ещё сигарет.
7 августа
Сегодня нас отвели, как обычно, в поле на работу на зерновом оборудовании. Во время работы мы услышали со стороны двора несколько выстрелов. Надсмотрщик, который за нами следил во время работы, сказал, что, наверное, немцы стреляют по индюкам или по кротам. Во время обеденного перерыва мы узнали, что в то время произошло во дворе.
Итак, с утра, сразу после нашего выхода в поле, приехал из Стрыя гестаповец в униформе, который нанёс визит гауптштурмфюреру. Через полчаса после этого гестаповец покинул кабинет, а шеф ходил какой-то взволнованный. После этого он приказал, чтобы к нему пришли все евреи, задействованные как специалисты в дворовой винокурне. Химику велел сказать, что хочет снять пробы спирта с последнего производственного цикла. Лакировщику приказал принести счета за последний месяц. Помощнику мастера приказал прийти за заказом, поскольку он был кожевником. Все приглашённые явились, и тогда шеф поставил их в известность, что гестапо в Стрые прислало унтер-офицера, которому поручено ликвидировать евреев из Угерска. Объяснил также, что в этот раз не может их спасти от уничтожения.
Оказывается, гауптштурмфюрер, который по неустановленным причинам защищал от руководства своих евреев, имел на своей совести преступление против власти. Так вот, он знал о том, что еврей-химик оборудовал в одном из котлов укрытие, где находились его жена, отец и семилетний сынок. Эсэсовец никогда не заговаривал об этих делах со своим химиком, и так продолжалось какое-то время. Однако в этот раз не было смысла погибать самому, а семью приговаривать к голодной смерти в укрытии. Вернулись они вместе, а гестаповец отвёл их к углу большого двора. Тут возле дворовой кухни для погонщиков находилась глубокая яма, служащая когда-то местом для компоста. Первым сошёл вниз лакировщик. Гестаповец выстрелил сходящему в затылок из винтовки и так же поступил с помощником. Хуже было с семьёй химика. Старый отец дал себя застрелить без сопротивления, но маленький мальчик вцепился в отца и с плачем кричал: «Папочка, они нас застрелят?» Химик сильнее схватил мальчика рукой и стянул с собой в яму. Погонщики нам рассказывали, что он успокаивал ребёнка, говоря: «Не бойся, теперь уже будет покой».