- А как с другими? - живо заинтересовался он. - Каков ваш обычный план?
Я склонила голову, с интересом глядя на него. Будь у меня хотя бы одна-единственная возможность сохранить его тело и сознание в целости, я бы воспользовалась ею без колебаний. Но Джонатан Хейес убил мою сестру, а я искала его слишком долго.
- Серная кислота, - призналась я. - Только обычно я не жду смерти, прежде чем начать, - я погладила его по груди. - Говорят, это очень больно.
Джонатан легко рассмеялся.
- Я так и знал! - удовлетворенно сказал он. - У вас на правой руке -- кислотный ожог. Значит, дорогая сестра ни при чем?
От боли и тоски по Мире у меня на миг сжалось сердце.
- Моя дорогая сестра считала, что я должна научиться убирать следы своего увлечения. После того случая с родителями, - пояснила я. - Они ведь собирались сделать ужасную вещь, Джонатан, они хотели развестись... Ну как я могла это допустить? Ведь это бы нарушило правильный порядок вещей, изменило жизнь нас, их дочерей, к худшему. Вы ведь понимаете, как может искалечить сознание ребенка подобная травма?
- Понимаю, - ответил он. Выражение лица у него при этом было нечитаемое, и это раздражало. Но мне нужно было высказаться, разложить все по полочкам. Ведь даже правота порой нуждается в адвокате. Так что я продолжила.
- Мира сразу поняла: меня не изменить. Да и зачем? Я ведь просто хочу, чтобы мир стал лучше. Никаких преступлений, неверности, предательства... Я хочу, чтобы люди думали прежде, чем совершить зло.
- Вы хотите, чтобы вас боялись? - уточнил Джонатан.
Я с досадой покачала головой.
- Дело ведь не во мне, Джонатан! Пускай боятся, кого хотят - родителей, соседей, бога, дьявола... Главное, чтобы они поступали правильно.
Джонатан щурится от света - а может, потому, что я его забавляла. Не уверена.
- А почему вы думаете, что можете решать, что для них правильно? Помню, об этом меня спрашивал мой психиатр... Незадолго до того, как умереть, - Джонатан ностальгически вздохнул. - Так кто назначил вас судьей?
Я наклонилась и поставила руки на его предплечья, чувствуя, как напрягаются его мышцы, как Джонатан весь подбирается, точно для прыжка. Он был распят и беззащитен, но отнюдь не безопасен. Даже сейчас, приговоренный, Джонатан все еще не верил, что все кончено. Похоже, считал, что все это - какая-то забавная ролевая игра. На что он окажется способен, когда поймет, каким будет ее финал?
- Сестра учила меня не бояться своей правоты, - сказала я. - И всегда слушать свое сердце.
- И что оно вам сейчас подсказывает, Ева? - теперь Джонатан открыто насмехался надо мной. Его ухмылка была совершенно дьявольской. Как я могла даже подумать, что мы с ним - единое целое?