Я поцеловала его в лоб, словно прощаясь с мечтой.
- Оно подсказывает мне, - сказала я, глядя в безумные темные глаза, - что я должна вас остановить, Джонатан.
Его лицо посерьезнело.
- Похоже, ваша сестра была очень мудрой, - заметил он. - Жаль, что я не смог узнать ее поближе.
Согласно кивнув, я продолжила.
- Мира говорила мне: "Наказание всегда должно быть равным преступлению. Иногда смерть -- далеко не самое страшное", - я помолчала, вглядываясь своего прекрасного пленника. - Так что я хочу преподать вам урок.
- О, - выдохнул он уважительно. - Похоже, мне повезло. Вы ведь придумали для меня что-то особенное?
Я торжествующе наклонила голову.
- Разумеется. Во-первых, я сохраню вам жизнь, - сделав эффектную паузу, я от души насладилась сменой выражений его лица -- удивлением, недоверием, безумной надеждой, - прежде чем продолжить. - Я даже сама вызову полицию, когда буду уходить. Вы решите -- валить все на меня или самому стать звездой новостей, - теперь он слушал так внимательно, что повисшее в воздухе напряжение можно было резать ножом. - Я где-то читала, что всем серийным убийцам хочется признания. Вам хочется признания, Джонатан?
- У меня и так есть признание, - небрежно ответил он. - И любовь поклонников. И даже семья. Прекрасная, образцово-показательная семья -- заботливые родители, братья, сестры... Никакой дурной наследственности, никаких детских травм. Как говорил мой первый доктор, совершенно не с чего было становиться таким психопатом.
- Вы забываете о своем таланте, - напомнила я. - Это ведь нелегкая ноша.
- О нет, - возразил он. - Музыка - единственное, что позволяет мне не сойти с ума окончательно. Так что я не думаю, что дело в моих способностях. Просто я таким родился. Я всегда знал, что со мной что-то не так. Я был не таким, как другие, я был...
- Особенным? - это было мне до боли знакомо.
Мы понимающе улыбнулись друг другу.
- Да, - признался он.
Я наклонилась к его уху.
- Когда я закончу с вами, Джонатан, - я поцеловала нежную кожу на его виске, - вы уже больше не будете таким особенным.
Потом я отступила и взяла молоток. Не слишком изящно, конечно, но для моих целей этот грубый инструмент подходил просто идеально. Лицо Джонатана не просто побледнело -- посерело, а глаза расширились от ужаса. Мне всегда импонировало, до чего быстро он соображал и как легко ухватывал суть вещей. Вот и на этот раз Джонатан все сразу понял.
- Нет, - лихорадочно забормотал он, явно отказываясь верить в происходящее. - Нет, нет, нет! Пожалуйста, только это! Лучше просто убейте меня, Ева, умоляю!