Введение в культуру критики (Макдональд) - страница 42
Ностальгические и извинительные овертоны в отношении еврейских левацких движений прошлого заметны в недавних воспоминаниях так называемых «детей красных подгузников», включая и тех, кто со временем избавился от своего левацкого мировоззрения. Например, «Комми» Рональда Рэдоша (2001а) описывает всеохватывающий и всеобъемлющий мир еврейского радикализма его юности. Его отец принадлежал к классической фасадной организации коммунистической партии под названием Лига Объединенных Профсоюзов. Рэдош был прилежным сыном, с лихорадочным энтузиазмом принимаясь за любое дело, несущее на себе печать одобрения партии, посещал партийный летний лагерь и городскую Нью-Йоркскую среднюю школу для «красных подгузников» (известную как «Маленькая Красная Школа для маленьких Красных»), и участвовал в юношеских фестивалях, скопированных с экстравагантных советских оригиналов. Одна распространенная шутка того времени очень много говорит о еврейской атмосфере в Партии: «Какие еврейские праздники вы отмечаете?» «День рождения Пола Робсона и Первое Мая». Лишь после того, как левацкие соратники отвергли и забаллотировали Рэдоша за публикацию «Комми», в которой он установил вину Джулиуса Розенберга, Рэдош начал ставить под сомнение левацкую веру. Рэдош показывает, что академические департаменты истории до сих пор являются апологетическими бастионами для крайне левых. Многие академические историки, включая Эрика Фонера, президента Американской ассоциации историков, а в прошлом еще одного «ребенка в красном подгузнике», избегали Рэдоша из-за его находок. Рэдош пишет о «рефлекторной ненависти к американской системе», пропитывающей левацкие движения. Это на самом деле «рефлекторная ненависть» — ненависть, которая, как это обсуждается в КК, происходит в гораздо большей степени из их еврейской идентификации, чем из каких-либо объективных недостатков американского общества. Тем не менее, несмотря на свою сдержанность по отношению к левацким движениям его юности, Рэдош изображает мотивации еврейских коммунистов как идеалистические, даже если те использовали «идеологические аргументы с целью рационализации советских преступлений и обеспечения поддержки советской внешней политики американцами» (Рэдош 2001b).
Несмотря на массивные доказательства чрезвычайно значительного еврейского участия в этих движениях, ни одна еврейская организация не принесла извинений, и лишь очень немногие еврейские интеллектуалы попросили прощения за роль евреев в коммунизме. Более того, мы видим противоположные тенденции — идеализацию писателей из «черных списков» и продолжающееся изображение американских коммунистов как невинных идеалистов, раздавленных репрессивным маккартизмом. Из-за того, что во многих коммунистических обществах постепенно набрали силу анти-еврейские движения, еврейские организации сегодня изображают евреев как жертв коммунизма, а не как критически важный элемент в его восходе к вершине могущества, и не как силу, неразрывно связанную с господством смертоносного террора, спущенного с привязи этими режимами, и не как защитников Советского Союза на Западе. Забыты в этой истории миллионы смертей, принудительный труд, и подавление любого несогласия на пике еврейской власти в Советском Союзе. Вспоминаются лишь анти-еврейские тенденции позднего коммунизма.