— Это чего это я бесчувственный? — вжимая голову в плечи, смущенно промямлил Алексей. — И вовсе я не такой…
— Да-а-а?! — уязвлено бросила Полина, сверля Пелевина возмущенным взглядом. — Не бесчувственный?! Я ему жизнь, — девушка патетически потрясла в воздухе пальцем, — жи-и-знь спасла, а он мне — спасибо. Даже не поцеловал…
— Дак чего понапрасну-то лезть? — смущенно буркнул Алексей, старательно отводя глаза в сторону. — Ты б все равно не позволила…
— Конечно бы, не позволила! — девушка горделиво вскинула голову и небрежно бросила через плечо. — Но попытаться-то мог?
— Ну ты, это, не злись, а? — чувствуя, что понемногу краснеет, Пелевин присел на корточки и без особой нужды подергал колесную чеку. — Когда меня в следующий раз из-за тебя не убьют, я тебя точно поцелую. Точнее, попробую…
— Я тогда сама тебя прикончу, — дотронувшись до спрятанного на груди дерринджера, угрюмо буркнула Поля, — пистолетик-то — вот он, никуда не делся…
Обдав траппера злым взглядом, девушка тяжело вздохнула и, забравшись вглубь фургона, свернулась клубочком. Забыться сном она не успела. Парой минут позже в повозку забрался Пелевин и принялся копаться в поисках лопаты. С горем пополам отыскав шанцевый инструмент, Алексей, стараясь не тревожить и без того злобно зыркающую из-под полуприкрытых век Полину, полез наружу, но вдруг остановился и прошипел что-то ругательное. Девушка приподняла голову и в сердцах сплюнула: траппер рассматривал валяющийся перед облучком маузер и укоризненно качал головой.
— Это ж пистолет, — проворчал Алексей, поднимая маузер со дна повозки. — Боевое оружие, а ты им, как барахлом не нужным, разбрасываешься. Держи и владей, — перехватив пистолет за длинный ствол, Пелевин протянул оружие Поле. Девушка взглянула на подарок и испуганно ойкнула: в полутьме фургона полированные щеки рукояти матово поблескивали и казались залитыми кровью. Память предательски вытолкнула наружу еще свежие воспоминания о ярком всполохе выстрела и удивленных глазах умирающего офицера, и девушка, зажав ладонью рот, стремглав выскочила из фургона. Алексей, проводил попутчицу удивленным взглядом, но услышав сдавленный кашель и хрип подле кормы, понимающе вздохнул: судя по звукам, Полю мучительно рвало.
— Лейтенантик-то ихний сладкоежкой оказался, — пробурчал Пелевин, неловко протягивая немного успокоившейся девушке продолговатый предмет в бумажной упаковке. — На вот, шоколадку погрызи, полегчает…
— Какой там, погрызи, — брезгливо поморщилась Полина, отталкивая руку Алексея. — Я, наверное, еще долго есть не смогу, если вообще когда-нибудь смогу… — вспомнив о еде, девушка с трудом подавила рвотный спазм и, передернувшись от какой-то мысли, исподлобья взглянула на траппера. — Шоколадка… офицерская… так ты что, по карманам у них лазил?!