— Лёша-а-а! — обрадовавшись возможности хоть ненадолго задержать Пелевина, крикнула Полина вслед отъезжающему фургону. — А деньги? Деньги-то возьми! — Девушка взмахнула банковским векселем и, не оглядываясь на затопотившуюся следом Фею, побежала к остановившейся повозке.
— Да Бог с ним, с деньгами, — смущенно пробубнил Алексей, глядя на запыхавшуюся девушку. — Я и без твоих грошей не помру, а тебе пригодятся…
— Как же, перебьешься, — упрямо сжала губы Полина. — Тут не буш твой любимый, тут город. Здесь зверя на ужин не съохотишь — за всё платить надо, а у тебя ни сантима. Ни за еду, ни за ночлег не рассчитаешься… Так, может, — внезапно покраснев, потупилась девушка, — у нас пока поживешь? Уверена, дядя не откажет…
— Нет, не останусь, — немного подумав, отрицательно качнул головой Пелевин. — Не дело это, с небритым рылом да в барские хоромы. А за меня не переживай. Щас фургон, продам, коняшек с трофеями, вот монетой и обзаведусь. На первое время хватит, а там что-нибудь да подвернется.
— Так мы что, — девушка вскинула набухшие влагой глаза, — больше не увидимся? Никогда-никогда?
— Отчего ж — никогда, — наклонившись к девушке, Алексей ласково взъерошил ей челку. — Жизнь длинная, тропинки у нее узкие, авось, где-нибудь да пересекутся наши дорожки.
— Лёш! — обхватив руку мужчины двумя ладошками, Полина, мучительно решая про себя что-то невероятно для неё важное, беспомощно взглянула в глаза трапперу. — Если мы никогда не увидимся, я хочу, чтобы ты знал, я… — сглотнув враз ставшую вязкой слюну, она немного помолчала и выдохнула, — я всегда буду рада тебя видеть…
— Я… тоже… — не понимая, почему же ему так тоскливо, непослушными губами прошептал Пелевин. — Тоже буду рад тебя видеть. Ладно, Поль, беги, ждут тебя.
Мягко высвободив руку из девичьих ладоней, Алексей жестом позвал унылого Бирюша к себе и с силой щелкнул поводьями. Лошади обиженно всхрапнули и, увлекая за собой грустно поскрипывающий на выбоинах фургон, шагнули вперед.
Повозка уже давно скрылась за углом, а девушка, проклиная себя за нерешительность и давясь беззвучными слезами, всё стояла на месте и смотрела ей вслед. Долго. До тех пор, пока из особняка не вышел сухопарый мужчина и не увел ее в дом.
Тем временем мытарства разыскивающего временное пристанище Алексея затянулись до такой степени, что он уже начал жалеть о сходу отвергнутом предложении пожить в дядюшкином особняке. А посетив очередную, то ли шестую, то ли седьмую гостиницу, всерьез стал задумываться, как бы половчее вернуться к дому Полины и напроситься ночевать хотя бы и во флигельке… Нет, будь его воля, он бы и в фургоне отлично переночевал, но не судьба. Военное положение, чтоб его…