Он был рад тому, что успел предпринять кое-какие шаги, чтобы воспрепятствовать уничтожению тела. Он опасался, что не сможет вернуться без физического тела и тогда его практически вечная жизнь не имела бы смысла, вот какая ирония… И во время чтения приговора он боялся не смерти, а мясорубки. Многие бездумно произносят словосочетание «мясорубка НКВД», не подозревая, что мясорубка эта существовала и долгие годы работала, перемалывая тела расстрелянных в кровавый фарш, который потом спускали в канализационные трубы. Пройдя через мясорубку, нечего было рассчитывать на воскресение – только труба архангела помогла бы Безымянному.
Тогда он носил фамилию Безымянный, и тогда уже это были не настоящее его имя и не настоящая фамилия. Настоящую он потерял и сам забыл когда.
Через Мессинский пролив, через Тирренское море корабль шел к Неаполю. Ваське нездоровилось. У него кружилась голова, болел живот, и во рту то и дело скапливалась горькая, как полынь, слюна. Все же он сошел на берег. От ярких красок итальянского полудня болели глаза. Он шел, сам не зная куда, смутно он осознавал, что надо бы вернуться на корабль, но все равно шел, как будто кто-то звал его. Ему хотелось пить, и он зашел в маленькую тратторию. Мрачноватый хозяин с темными, словно углем подведенными глазами подал ему стакан ледяной воды пополам с вином. Василий выпил, и у него заломило лоб. Он еще долго шел, а потом присел на каких-то ступеньках и не то потерял сознание, не то заснул, привалившись к стене. На стене была фреска, изображающая собаку, держащую в зубах факел[6]. В бреду ему казалось, что пес лижет ему лицо – прохладным, влажным языком.
Когда Василий проснулся, то обнаружил себя лежащим в кровати, на грубых, но чистых простынях. Человек в белых одеждах обтирал ему лицо влажным платком. Платок пах уксусом. Васька чихнул, и человек в белом приветствовал его трескучей итальянской скороговоркой, абсолютно непонятной. Хорошо, что Василий преуспевал в языках и по латыни был первым учеником. Кое-как собрав известные ему слова, он объяснил, кто он и откуда. Человек в белом все понял и ответил тоже на латыни, на этот раз он говорил медленно, и Васька все понял. Он заболел. Его нашли монахи и приютили здесь, в гостеприимной обители. На корабль дали знать, но срочный фрахт не позволил команде ждать выздоровления помощника кока. Капитан обещал забрать его на обратном пути, а пока что препоручил заботам братьев-доминиканцев. Очевидно, они заботились о мальчике хорошо, и те пряно пахнущие отвары, что давали ему по утрам, тоже сделали свое дело, и через неделю Васька совсем оправился, а еще через неделю заговорил на итальянском. Это оказалось очень легко. Все же он был, несмотря на все испытания, совсем ребенком и порядком докучал монахам – иначе зачем бы они начали учить его, распределив между собой обязанности педагогов? Математику ему преподавал брат Винсент, фанатик с бешеными глазами инквизитора; в искусствах наставлял брат Себастьян, юный и нежный, как девушка, сам талантливый поэт; географии обучал брат Чезаре, обезноженный параличом толстяк, в прошлом сам объездивший весь мир, несший свет Христов языческим племенам. Брату Сальваторе полагалось читать воспитаннику курс богословия, но остановились они на пяти доказательствах