— Раз уж так вышло, то в этой работе дровосека я помогу тебе; я не раз видела на улице, как это делается.
Они положили дерево на два стула, поставленных в разных концах комнаты, как того требовала его длина. Затем они начали распиливать колоду посередине, чтобы она не загромождала их жилища. Это была нелегкая задача, потому что оба были непривычны к ручному труду, да и крепкий дуб с трудом поддавался пиле. Они смеялись и обливались потом, но дело туго подвигалось вперед. Наконец, последние усилия пилы — и балка переломилась. Тут они сделали передышку, отирая лившийся с них пот.
— В этом есть то преимущество, — сказала Клара, — что на первый раз мы можем вполне обойтись без топки.
Они позабыли о завтраке и проработали все утро до тех пор, пока дерево не было распилено на такие куски, что их можно было колоть.
— Посмотри, как наша одинокая комната вдруг превратилась в мастерскую художника, — сказал Генрих в промежутке. — Чурбан, лежавший там в темноте, никем не замечаемый, превратился теперь в эти изящные кубики, которые после некоторого улещивания и искусных уловок со стороны топора могут итти в огонь и в состоянии вынести пламя вдохновения.
Он взял в руки первый попавшийся кусок, но задача расколоть его на части была, разумеется, еще тяжелее распиливания. Тем временем, Клара отдыхала, с удивлением и радостью глядя на мужа, который, побившись немного и тщетно пытаясь примениться к делу, приобрел нужную сноровку и даже в этой простой работе оставался для нее красивым мужем.
На их счастье, в то время как они были заняты этой работой, от которой сотрясались стены, хозяин маленького домика, обычно живший внизу, был в отъезде и вышло так, что весь этот шум не привлек ничьего внимания в доме. Соседи тоже не очень прислушивались, так как в предместье, и особенно на этой улице, было много всяких ремесленных заведений, производящих сильный шум.
Наконец, когда у них оказалась куча мелко наколотых дров, они попробовали истопить печь. В этот достопримечательный день у них совпали и обед и ужин. Обед на этот раз был совсем не тот, что вчера и третьего дня.
— Ты не удивляйся, милый муженек, — сказала Клара, накрывая на стол; — наша Христина принесла домой всякой всячины с большой ночной стирки, которая иногда становится для прачек чем-то вроде праздника, и она счастлива поделиться с нами. У меня не хватило духу отказаться, и ты тоже отнесись поблагосклоннее к этим дарам.
Генрих рассмеялся и сказал:
— Старуха уже давно стала нашей благодетельницей, она работает ночами, чтобы нам помочь, и лишает себя лакомого кусочка, чтобы только нас побаловать. Так давай же попируем, ей во славу, и если ей суждено умереть прежде чем мы сможем проявить свою благодарность на деле, или мы навсегда будем лишены этой возможности, отплатим ей хоть нашей любовью.